После, мы несли всякую чушь, смеялись, и не заметили, как уснули. Нам было хорошо вместе и, как я думала, будет хорошо и потом. Просто хорошо.
Спокойствие.
Как иногда мало надо для счастья. А что такое счастье? Это когда паришь в небе, находясь на земле? Или это состояние надо ловить, пока оно есть? Как волну на серфинге. Видимо да. Это — мгновение. Может быть, несколько минут или часов. Редко — когда долго. И не потому, что счастье уходит. Потому что оно перестает ощущаться, становится чем-то обыденным и теряет свою значимость. Как солнце после зимы, сначала радуешься каждому лучу, а потом оно становится привычным, ну а когда его слишком много — от него уже и начинаешь прятаться в тень. Вот и вся загадка, как сделать так, чтобы счастье было неизменно с тобой и никуда не линяло. Всегда рядом, всегда хорошо, тепло и уютно. Такое возможно только при полном понимании и принятии.
Дурочкой была, когда попробовала поступать иначе. Все равно по-другому я не умею. Раз не вышло, два не вышло… Но ведь вся шутка в том и состоит, что надо раз за разом выискивать именно то, что подойдет. Иначе счастье станет не настоящим счастьем, а притворством, химерой, вымыслом и самообманом… и самое омерзительное что, в конце-то концов, это сделается очевидным и понятным для всех. И тогда пойдут разочарования, обиды и укоры самой себе.
Но как ловить нужные мгновения, не умея читать мысли? Наверное, надо довериться собственной интуиции, внутренним ощущениям и подсказкам.
А он спал на боку… Как я слышала, так спят демократичные и эмоционально гибкие «товарищи», чувственные и разумеющие даже столь непростые вещи, как женское расположение духа.
Расположение духа роли не играет, и есть случаи, когда стоит прислушаться к мнению других, а есть — когда надо слушать себя и только себя. Я рассказал ей все. Ну, почти все, и подарил на прощание свой анкх. Я не стал сообщать только про ожидающую смерть рыжую средневековую ведьму из своего уж очень похожего на явь сна и ту отвратительную историю о взорвавшемся автомобиле.
На московский поезд всегда можно купить один билет. Уж какой-нибудь завалящий билетик нет-нет, да и найдется: кто-то не взял бронь, кто-то сдал и не поехал, кто-то отказался от неудобного места. Мало ли. В сидячем дневном экспрессе Санкт-Петербург — Москва я спал всю дорогу, как говорится, без задних ног. Мне снилось, что я реставрирую старинный иконостас. Странно, почему именно это? Дедушка Фрейд, где ты? Я же, мягко говоря, не такой уж и религиозный человек.
Вернулся из Питера я только поздно вечером. Весь изломанный и невозможно усталый, с непонятным настроением и с двумя жетонами от питерского метро в кармане. Но главное — со смутой в душе, дурным предчувствием и нехорошими мыслями в сознании. Радовал только лишь предстоящий отпуск.