Я понял, что не от хорошей жизни Роб подался в юнги. И про себя решил все сколько-нибудь ценное всегда носить при себе — пока не присмотрюсь к нему, да и к остальной команде поближе. Еще я понял, что Роберт влюблен в эту странную Кристин, с таким непочтением относящуюся к своей хозяйке. Я даже хотел сказать, что Роберт — дурак, и вообще его подразнить, но не успел. Не успел, потому что на палубу выпорхнул ангел.
Не знаю, как еще описать свое первое впечатление от Моник Дюпон. Пусть я вырос на ферме, в тихой провинции Шотландские Границы, но доводилось мне видеть и настоящих леди. Дело, поверьте, не в испанском платье, не в лентах, украшавших шляпку, и не в перчатках такой тонкой кожи, что она, казалось, должна была немедленно лопнуть даже на ее хрупких запястьях. Дело было в загадочных, удивительно синих глазах, которые она подняла на меня, проходя мимо.
— Капитан Бриджис!
Услышав ее голос, я едва не упал в обморок. Никогда прежде я не думал, что мое сердце может остановиться лишь от двух слов. Совершенно оцепенев, я наблюдал, как леди перегнулась через борт и помахала кому-то рукой.
— Милый капитан Бриджис! Вы привезли мне, что обещали? Ответа я не услышал, потому что из-за мачты появился Клод Дюпон, подскочил к ней и одним движением развернул к себе. Мне показалось, что он сейчас ее ударит, я шагнул к ним, но француз вдруг поцеловал женщину. Меня будто резануло по сердцу — чем-то мне этот француз сразу не понравился. Может быть, тем, что он был выше, взрослее и сильнее меня?
— Это его жена, Моник!.- будто издалека донеслись до меня слова Роберта. — Тоже лягушатница, но — хороша, верно? Шлюпка с капитаном подошла, надо убраться с палубы — он, когда пьян, бывает крут… А пьян всегда.
Мы спустились в трюм. Если бы Роб не поддержал меня на последних ступеньках, я свалился бы с лестницы — так повлияло на меня появление Моник Дюпон. Произведенный нами шум кого-то потревожил, в темноте раздалась ругань, которая разбудила еще двоих или троих… Роберт потащил меня куда-то в темноте, я ушиб колено о ящик.
— Вот тут, за сукном, наш гамак. Тесно, но больше спать негде. Правда, если волнение не сильное — можно и на палубе местечко найти… Где-нибудь на баке. Но по честному будет разыграть в кости или карты: кому спать в гамаке, а кому на досках! Правильно я говорю?
Роберт шептал мне в ухо, что-то объяснял, но в этой темноте я видел только лицо Моник: крупные, широко распахнутые глаза, изогнутые брови, чуть-чуть вздернутый нос, яркие полные губы…
— Мсье Клод ее ревнует — только что дым из ушей не идет! Никуда одну не выпускает, вот и теперь рассердился, что без него выскочила на палубу! — снова услышал я шепот Роберта. — Не стой, садись! Я тебе все расскажу. Свечи днем тратить запрещено, а у нас в углу темно за ящиками… А так бы в кости сыграли. Я везучий, но ты не бойся.