"- Если, конечно, - подумал я, Забродский, - это твоё слово, выпущенное погулять, не поймает кто-нибудь посторонний и поместит в свой бумажный зверинец".
- Жизнь провинциального актёра ужасна, - говорил Чубинец, - а театрального администратора и того хуже, если он только не вор, не пьяница, не картёжник и не дурак, как наш старший администратор, Носов. Так вот, приезжаю я в Мукачево в плохом состоянии и с температурой, потому запоздал несколько и только в вестибюле гостиницы очутился, как сразу меж двух огней: Носова и актёров. Наши все сидели в вестибюле и ждали мест. К нам ведь отношение, не как к столичным знаменитостям. Начал я бегать с размещением. Голова болит, во рту липко, лечь бы, думаю, полежать, а бегаю. Но чувствую, без старшего администратора разместить мне не под силу, без прав бегаю. Старший администратор Носов был пьян в дымину и пошёл спать. Проспавшись, он не мог вспомнить ничего, кого расселил, а кого ещё нет. Я к тому времени уже совсем без сил и без души, ноги стали как каменные и температура, чувствую, поднялась не меньше тридцати девяти. А актёры, которых не расселили, ругаются, Носова нет, так они все ко мне. Одна актриса подходит и говорит: "Если в течение часа меня не устроят, я уеду с гастролей, но вас здесь не будет через три дня и Носова тоже. Я пойду прямо в обком и в управление". Я к Носову - так и так, ругаются и правильно делают. Жалобами угрожают. Этот проспавшийся Носов смотрит на меня, улыбается своей запухшей, красной мордой и говорит: "Работать не умеешь, Чубинец. Возьми её об руку, женщина всё же, поговори по душам, объясни ситуацию. А если будет уезжать, пусть даст расписку". Мне от этих его слов ещё хуже, совсем себя ненормальным чувствую, в голове туман. У меня ведь роя высокая, сорок пять вместо положенных пятнадцати. Я перед самыми гастролями анализы в поликлинику сдавал. (Просторечие. Не роя, а РОЭ - реакция оседания эритроцитов, один из показателей любого воспаления. Д.Т.)
- Во-первых, - говорю, почему вы со мной на "ты", а во-вторых, вы расселяете людей не для работы, а для развлечения, чтоб было удобно играть в карты ночами, пить водку и чтоб было поменьше свидетелей". Смотрю, говорить бесполезно с выпившим, только себе ещё больше нервы испорчу. Иду назад в вестибюль. Иду и думаю - если б кто-либо посторонний мне помощь оказал, ноги бы мне переставлял. Тут подходит ко мне та самая артистка и с ней ведущий артист театра, героев-любовников играет, но успешней по-моему в быту, чем на сцене. Теперь уже нет таких артистов, как Леонид Павлович покойный. Не знаю, может в столице кое-где сохранились, а в провинции нет. И живут плохо и играют плохо. Да и как им играть при таком отношении? Вот эта артистка в вестибюле просидела, устала и ей уж не до искусства, не до приличия.