— Зельб, не валяй дурака! Кабина канатки уже едет к тебе, — произнес он укоризненно-увещевательным тоном, каким разговаривают с непослушными детьми.
Поднимаясь наверх по канатной дороге, я любовался широкой панорамой от Ноейнхайма и долины Рейна до Пфальцского леса. День был ясный, и я мог видеть вдали трубы РХЗ. Их белый дым невинно таял в голубом небе.
Кортен, в вельветовых брюках, клетчатой рубашке и домашней вязаной куртке, тепло поздоровался со мной. Вокруг его ног прыгали две таксы.
— Я попросил накрыть стол в лоджии. Ты не замерзнешь? Я могу дать тебе такую же теплую куртку. Хельга вяжет их мне одну за другой.
Мы постояли немного, любуясь окрестностями.
— Это твоя церковь вон там внизу?
— Ты имеешь в виду церковь Святого Иоанна? Нет, мы относимся к Фриденскирхе>[116] в Хандшусхайме. Я теперь там пресвитер.>[117] Прекрасная миссия.
Пришла Хельга с кофейником, и я наконец избавился от своего букета. С Инге я был лишь бегло знаком и даже не знал, умерла она, развелась с ним или просто ушла. Хельга, новая жена или любовница, была похожа на нее — та же веселость, та же фальшивая скромность, та же радость по поводу моего букета. Съев кусок яблочного пирога, она сказала:
— Ну, вам, мужчинам, наверное, хочется поговорить о своих делах.
Мы, как полагается, принялись уговаривать ее остаться, а она, как полагается, все же ушла.
— Я, пожалуй, съем еще кусочек пирога. Очень вкусный пирог!
Кортен откинулся на спинку кресла.
— Я не сомневаюсь, что у тебя были веские причины переполошить в четверг вечером нашу охрану. Если тебе не трудно, ты не мог бы назвать мне их? Я тебя недавно, так сказать, ввел в коллектив и теперь читаю в глазах своих сотрудников недоумение, после того как стало известно о твоих приключениях.
— Ты хорошо знал старика Шмальца, на чьих похоронах зачитывались твое личное обращение к усопшему и твои соболезнования родственникам?
— Значит, ты искал в ангаре ответ на этот вопрос? Ну хорошо, я отвечу: я знал его лучше и любил больше, чем кого бы то ни было из всей заводской охраны. Тогда, в те темные годы, мы были довольно близки кое с кем из простых сотрудников. Сегодня такое уже трудно себе и представить.
— Он отправил на тот свет Мишке. И в ангаре я нашел доказательство — орудие убийства.
— Старик Шмальц? Да он и мухи обидеть не мог! Что за фантазии, дорогой мой Зельб?
Я рассказал ему без особых подробностей, не упоминая Юдит, обо всем, что узнал.
— И если ты спросишь меня, какое мне до всего этого дело, я напомню тебе наш последний разговор. Я попросил тебя обойтись с Мишке помягче, а он через пару недель погиб.