— Это вторая, а если вы в субботу придете на прием, то увидите и третью. У вас уже есть приглашение? — Она придвинула ко мне чашку и закурила сигарету.
— А что за прием? — поинтересовался я, косясь на ее ноги.
— У нас с понедельника находится делегация из Китая, и на прощание мы хотим показать гостям, что у нас не только установки и агрегаты, но и угощение лучше, чем у французов. Фирнер считает, что для вас это удобный случай познакомиться и пообщаться кое с кем из интересующих вас лиц в непринужденной обстановке.
— А с вами я смогу пообщаться в непринужденной обстановке?
Она рассмеялась.
— Я буду заниматься китайцами. Но среди них есть женщина, роль которой я так до сих пор и не поняла. Может, она специалист по вопросам безопасности? Ее никак не представили, значит, это своего рода ваша коллега. Красивая женщина.
— Вы подсовываете мне ее, чтобы избавиться от моих ухаживаний, фрау Бухендорфф! И даже кофе не даете. Сегодня же пожалуюсь на вас Фирнеру.
Я еще не успел произнести все это, как мне стало стыдно за свои слова. Затхлое старческое донжуанство!
На следующий день воздух над Мангеймом и Людвигсхафеном был совершенно неподвижен. От духоты рубашка прилипала к спине, даже когда я не шевелился. Езда по городу была сплошной нервотрепкой — фокстрот для педалей сцепления, газа и тормоза; ощущалась острая нехватка третьей ноги. На мосту Конрада Аденауэра движение вообще застопорилось: кто-то кому-то въехал в задний бампер, а вслед за ними столкнулись еще двое. Двадцать минут я сидел в пробке, смотрел от скуки на поезда и встречные машины и курил, чтобы не задохнуться от выхлопов.
Встреча с Шнайдером у меня была назначена на половину десятого. Вахтер в проходной № 1 объяснил мне дорогу:
— Минут пять, не больше. Идите прямо, а как дойдете до Рейна, еще метров сто влево. Увидите светлое здание с большими окнами — это и есть лаборатории.
Я пошел в указанном направлении. На самом берегу Рейна я увидел вчерашнего мальчика с мячом. Теперь у него было игрушечное ведерко на веревочке. Он черпал ведерком воду из реки и выливал в водосток.
Заметив и узнав меня, он крикнул:
— А я вычерпаю Рейн!
— Желаю успеха!
— А что ты тут делаешь?
— Мне надо в лабораторию, вон туда.
— А можно я с тобой?
Он вылил воду из ведерка и подошел. Дети часто липнут ко мне, не знаю почему. Своих у меня нет, а чужие чаще всего действуют мне на нервы.
— Ну, пошли, — сказал я, и мы вместе отправились к зданию с большими окнами.
Мы уже были метрах в пятидесяти от здания, когда из двери выскочили несколько человек в белых халатах. Они помчались вниз, к воде. Потом из двери повалила уже целая толпа — не только в белых халатах, но и в рабочих комбинезонах, вперемешку с секретаршами в юбках и блузках. Это было довольно забавное зрелище. Я даже удивился, как можно бегать в такую духоту.