Отказаться от этого было нельзя, товарищи по работе не поняли бы Суворова и расценили бы его отказ как проявление индивидуализма. Кроме того, дяде Саше осточертела нудная жизнь в семье, он жалел, что по глупости завел шестерых детей плюс лишний рот. В любом случае слава «Матери-героини» досталась его жене, а в его компетенцию входила починка беспрестанно ломающихся кроватей, стульев, игрушек и вешалок.
– Делай, что хочешь, – таков был теперь стандартный ответ дяди Саши практически на любой вопрос жены, когда она все-таки видела его дома, злого, с похмелья, невыспавшегося, возвратившегося от очередной пассии.
Дети все чаще получали подзатыльники, грубые окрики, попреки в том, что они растут нахлебниками и бестолочами в то время, как их отец вкалывает на вредном производстве.
– Делай, что хочешь, – так же отреагировал он и на вопрос тети Маши, не против ли он, чтобы Олю после третьего класса перевели в спецшколу, где училась их дочь Женя.
Та сцена не прошла для девочки бесследно. Какой-то внутренний страх перед приемным отцом заставил ее взяться за учебу. Раньше основной причиной, по которой она получала удовлетворительные оценки, было постоянное чувство одиночества, с которым она не могла справиться.
Но теперь она стала старше, поняла, что в жизни зачастую приходится надевать маску не только для других, но и для самой себя. Так что ей пришлось убедить себя, что учиться на «отлично» лучше, чем отставать по успеваемости от всего класса. По крайней мере, это хоть сможет в дальнейшем помочь ей… Помочь добиться того, чтобы никто больше не посмел ее бить или оскорблять.
Теперь она училась в одном классе со своей сестрой Евгенией. Было бы ошибкой считать, что специализированная школа представляла собой этакий пансион для благородных девиц, где учились только дети бонз города. Практически все отпрыски партийных работников, крупных начальников или деятелей искусства были избалованы до крайности, с детства приучены к роскоши, не знали отказа ни в малейшем желании, перемещались по улицам исключительно в папиных автомобилях. Они отличались от тех учеников, которые поступили в эту школу собственными стараниями, явно в худшую сторону. Но им прощалось и плохое поведение, и хамство, а в старших классах и увлечение выпивкой, и то, что именовалось буржуазным стилем жизни.
В четвертом классе «А», куда попала Оля, уже сложилась своя компания, причем ее сестра Женя не вписалась в нее. Теперь настала очередь другой девочки.
– Дети, – произнесла в начале учебного года классная наставница Марина Эдуардовна, чрезвычайно самоуверенная дама средних лет, предпочитавшая короткие стрижки, мода на которые дошла до Советского Союза из Парижа, где Марина Эдуардовна недавно была на очередной конференции. – Познакомьтесь со своей новой одноклассницей, это Ольга Суворова, сестра Жени. Иди, Оля, садись на свободное место к Стелле.