— Значит, на открытом рынке люди продают тела добровольно? Мелхилл кивнул.
— Но кто же согласится продать тело?
— Какой-нибудь очень бедный человек, ясное дело. По закону он должен получать компенсацию в виде послежизненной страховки. Но фактически ему приходится брать то, что дадут.
— Нужно быть просто не в своем уме!
— Ты так думаешь? — спросил Мелхилл. — Сейчас, как и всегда, в мире полно необученных, больных, умирающих от голода людей. А если он хочет купить хлеб для своих детей? Единственное, что он может продать, — это тело. В твое время у них даже этого не было.
— Возможно, — сказал Блейн. — Но как бы плохо ни пришлось, я бы никогда не продал свое тело.
Мелхилл от всей души захохотал.
— Силен, парень! Том, да ведь они заберут его бесплатно!
Блейн не знал, что ему ответить.
Время внутри камеры с обитыми стенами тянулось медленно. Блейну и Мелхиллу приносили газеты и журналы. Их хорошо кормили, подавая еду в бумажной посуде. За ними неусыпно наблюдали, чтобы они не причинили вред своим дорогостоящим телам.
Их держали вместе, чтобы не было скучно. Люди в одиночных камерах иногда сходили с ума, а безумие наносило непоправимый вред столь ценным мозговым клеткам, как было установлено. Им даже разрешали совершать упражнения, и под строгим наблюдением, чтобы сохранять тела в хорошей физической форме.
Блейн в эти дни почувствовал, что очень привязался к своему мощному коренастому телу, с которым он так скоро расстанется. Это отличное тело, решил он, таким телом можно гордиться. Конечно, оно не отличается грацией, но не стоит преувеличивать значение грации. В противовес этому недостатку, как подозревал он, это тело не было подвержено сенной лихорадке, от чего страдало его прежнее тело, и зубы у него были очень крепкие. В целом, с таким телом нелегко было разлучаться.
Однажды, когда они только что поели, часть обивки отошла в сторону. В комнату заглянул, охраняемый стальной решеткой, Карл Орк.
— Здорово, — сказал Орк. Он был все такой же высокий и жилистый, и одежда на нем сидела слишком свободно. — Как поживает мой бразильский корешок?
— Подонок ты, — сказал Блейн, всем своим существом ощущая, что не может, к сожалению, выразиться более сильно.
— Брейк[1], — сказал Орк. — Как тут у вас с едой? Хватает?
— Убирайся на свою подонскую ферму в подонской Аризоне!
— А у меня и вправду есть одна, — сказал Орк. — Я думаю пожить там до старости и заняться выращиванием пескорастений. Уверен, что знаю об Аризоне побольше коренных аризонцев. Но ранчо стоит денег, и после жизненная страховка стоит денег. И каждый добывает их как может.