На улице он спросил у Бена:
— Тебе и вправду интересны видеоигры?
Бен дал вопросу повисеть в воздухе, потом упасть и взглянул на землю, туда, где он остался лежать.
— Наверное, — ответил Бен. — А тебе нет?
Бен думал, что ответы бывают правильные и неправильные. И хотел получить правильный.
— Можно и поиграть, — ответил Джамаль. — Мне-то все равно, я просто хотел убраться оттуда.
— А, — произнес Бен.
Они пошли по авеню Б на север, к парку. День был холодный, солнечный, отовсюду неслись звуки радио. Навстречу им шла женщина с надетой на голову коробкой, крича что-то о заговоре голландцев и евреев. Одета она была в пончо с изображением родео — бледные ковбои, арканящие бледно-синих быков.
— Похоже, она чокнутая, — сказал Бен.
— Похоже.
— А с тем чокнутым ты еще водишься?
— С каким?
— Ну, с тем, который женские платья носит.
— А, с Кассандрой. Она не чокнутая.
— У меня от него мурашки по коже бегут, — сказал Бен.
— О Кассандре следует говорить «она».
— Почему?
— Из вежливости, — ответил Джамаль.
Бен кивнул. Он верил в правила какого угодно рода.
Они шли по парку мимо палаток бездомных. На скамейке сидел рядом с собранными им кусками грязного поролона старик, сидел и облизывал обрывок фольги, ослепительно, точно драгоценность, сверкавший под солнцем. В бороде старика подрагивали прожилки спагетти.
— Кошмар, — сказал Бен.
— Чшш, — отозвался Джамаль. — Он может услышать тебя.
Какое-то расстояние они прошли молча. Джамаль ощущал себя человеком, ведущим по улицам своего квартала лошадь. Белую лошадь, прекрасную, но пугливую и отчаянно стремящуюся всем угодить.
— Давай не пойдем в видеосалон, — предложил он.
— Ладно.
— Просто спрячемся ненадолго.
— Что?
— Пошли.
Джамаль привел Бена к заброшенному дому на Одиннадцатой стрит, такому же безумному, как та женщина с коробкой на голове, такому же распадающемуся и пустому. Крыша его провалилась, на верхнем этаже выросло деревце, отчего дом казался коронованным ветвями. Доски, которыми были когда-то забиты окна, отвалились, зато в некоторых из них еще уцелели треугольники стекла.
— Ты собираешься войти туда? — спросил Бен.
— Да.
У парадного крыльца дома Бен нерешительно замялся. Всхрапывавший и рывший копытами бетон, издававший нервное ржание, он готов был рвануть отсюда с места в карьер. Но Джамалю мысль завести своего двоюродного брата в это рискованное с виду безмолвие нравилась. Ему казалось правильным затащить Бена в место, которое не было частью привычного мира. Это походило на то, чего он хотел для себя: стать невидимкой.
— Я тебе кое-что покажу внутри, — сказал Джамаль.