Они заняли столик. Тут же появился официант в тельняшке, брюках-клеш и полотняном фартуке. На фартуке — ни пятнышка.
— Что угодно господам?
— Ваш дежурный обед, — не стала церемониться Инна. — Но десерт мы выберем сами.
— Как угодно, — ослепительно улыбнулся "морской волк". — А какие вина?
— Шардоне урожая шестидесятого года, если оно у вас, конечно, есть.
— Для вас — что угодно!
Официант ретировался.
— Инна, а не перебарщиваешь ли ты с вином? — спросил Павел. — Все-таки ты беременна.
— У меня небольшой срок. И потом, я выпью самую капельку. Моим волчатам это не повредит.
— Уж если на то пошло — нашим волчатам.
— Такая поправка мне нравится.
— Просто… Просто я не могу бесконечно тебя ненавидеть. Я сам во всем виноват.
— Ты ни в чем не виноват, и я ни в чем не виновата, — игриво пропела Инна. — Такова судьба. Или, если хочешь, карма.
Официант вернулся и сервировал стол. Первым блюдом оказался суп-пюре с креветками, вторым — рагу из оленины с гарниром из двух видов овощей, а на десерт Инна заказала дыню со взбитыми сливками. Шардоне оказалось превосходным. Павел выпил немного больше, чем требовал этикет, и сказал Инне:
— Я хочу заказать оркестру блюз.
— Сделай милость, пощади мои уши!
— Никоим, ик, образом. Инна, тебе придется терпеть мою страстную любовь к блюзам.
Он подозвал официанта и передал через него свое пожелание оркестру.
— Что-то не так с этими блюзами, — проницательно заметила Инна, запивая ломтик дыни шардоне.
— Ничего особенного, — пожал плечами Павел. — Разве я делаю что-нибудь предосудительное? О! Еще бокальчик!
— Нет, я тебе не позволю! Ты напиваешься специально, чтобы досадить мне, да?
— Но, дорогая, ты ведь тоже пьешь.
— На мой организм алкоголь не так действует, как на твой. Ты пьянеешь уже от того, что пробку понюхаешь.
— И неправда. Я часто участвовал в студенческих попойках и выходил из них победителем, ик!
— Прости, но я тебе не верю. Счет, пожалуйста.
Инна расплатилась своей кредитной картой, а Павел оставил приличные чаевые.
Они вышли на улицу. Вечерело. Прохлада ощущалась сильнее. На Аллее фонтанов зажгли огни, играла приятная музыка, и все здесь теперь выглядело совершенно феерично.
Но Павлу было не до аллеи. Он осознал, что переборщил с шардоне и выглядит сейчас позорно, поддерживаемый руками Инны, однако ничего не мог поделать.
Они дошли до лавочки, и Инна буквально скинула с себя Павла на лавку.
— Бессовестный! — напустилась она на него. — Ты сделал это назло мне.
— Ах, отстань, Инна, я спать хочу, — пробормотал Павел и с ногами забрался на скамейку.
— Боже, что же делать? — ломала в отчаянии руки Инна.