Золото Маккены (Аллен) - страница 5

— закрытым для белых во время своего визита. Когда Маккенна услышал об этой новости, он задумался, для чего такой тип, как Пелон, мог стремиться в Аризону с риском для собственной шеи? И армия, и полицейский департамент числили его уже давно в рубрике «разыскивается для совершения казни»; о нём не слыхали к северу от мексиканской границы ещё с 94-го года, когда он, по слухам, сопровождал Малыша Апача во время его последнего набега.

Маккенна покачал головой. Не следовало бы ему сидеть здесь, у единственного источника воды на пятьдесят миль в округе, когда Пелон Лопес на свободе. Он бы и не сидел, если б не эта задержка — умирающий древний воин у ручья. Облегчить ему последние минуты было делом необходимым, нельзя же оставить несчастного старика лежать на солнцепёке, — но в то же время было это опасным и безрассудно рискованным делом, а Маккенна не был ни отчаянным, ни безрассудным человеком. Конечно, на дикой территории больше не было индейских войн. С апачами как с организованной военной силой было покончено по всей Аризоне. Но одинокие волки из разбросанных банд, подобно Пелону, действовали активнее, чем прежде. Если оседлому населению в этих краях ныне нечего было бояться индейцев, то у золотоискателей и кочующих людей опасений было куда как достаточно. Глен Маккенна вновь покачал головой, прекрасно сознавая, что здесь, в Яки-Спринге, в пустыне Выжженного Рога, в июле 1897 года, он находился в реальной, самой непосредственной опасности.

— Старик, — сказал он с тревогой, — ты не поведал мне своего имени. Мне кажется, это уместно, ведь я могу повстречаться с кем-либо из твоих соплеменников, которые пожелают разузнать о тебе.

Теперь уже старик покачал головой из стороны в сторону.

— Ты можешь их встретить, — ответил он, — но моим людям безразлично, где я. Когда становишься стар и беззуб и не в силах больше ни работать, ни охотиться, никто не позаботится о тебе, разве что какой-нибудь белый вроде тебя. Эту особенность твоего народа я никогда не мог понять. Он не отвергает своих стариков. Это необычная слабость для расы, столь кровавой во всём остальном, не правда ли?

— Да, — согласился Маккенна, — я думаю, ты прав.

Молчание воцарилось снова, и теперь жестокая мощь солнца начинала ослабевать. Но старик больше уже не видел ясным взором выжженную и печёную землю, которую любил.

— Скоро вечер, — проговорил он, — а зовут меня Энх. Ты знаешь, что это значит, Маккенна? Луговая Собачка.

— Что ж, Энх, — ответил Маккенна, — верно, близится вечер. Солнце почти село за жёлтыми горами. Скоро оно уже не будет к тебе таким свирепым. Ночной воздух оживит твои силы. Мы продолжим путь. Я знаю, как лучше всего добраться до Хила-Сиги. Если нам повезёт, мы будем там к рассвету. Что ты на это скажешь, Луговая Собачка?