– Но я счастлив, что увидел то, о чем прежде имел представление лишь по книгам.
Монах молчал. У него был отсутствующий, невидящий взгляд.
Тем временем Фриц Хауэр схватил щипцами эту блестящую металлическую лепешку, окунул ее в воду и поднес своему хозяину.
– Чистое золото! – восторженно прошептал монах-алхимик.
– И все же оно не совсем чистое, – сказал де Пейрак. – Образовавшаяся молния свидетельствует о наличии серебра.
– Любопытно, растворится ли это золото в хлористо-водородной и селитряной кислоте?
– Конечно, раз это золото.
Оправившись от потрясения, монах спросил, нельзя ли ему взять маленький кусочек этого металла, чтобы показать его благодетелю архиепископу.
– Возьмите для него всю лепешку, – ответил граф де Пейрак, – и как следует объясните ему, что это неочищенное золото, которое мы извлекли из недр наших Корбьер, из породы, в которой оно содержалось, и что дело его преосвященства – отыскать в своих владениях месторождения, которые принесут ему богатство.
Конан Беше тщательно завернул драгоценную лепешку, которая весила по меньшей мере два ливра, в носовой платок и ничего не ответил.
***
На обратном пути произошел инцидент, казалось бы, незначительный, но ему суждено было в дальнейшем сыграть определенную роль в судьбе Анжелики и ее мужа.
На полпути в Тулузу – это был второй день путешествия – гнедая лошадь Анжелики захромала, поранившись острым камнем на кремнистой дороге. Заменить ее можно было только одной из четырех, запряженных в карету, но Анжелика решила, что ей не пристало ехать верхом на обыкновенной упряжной лошади. Она пересела в карету, где уже находился Берналли, так как наездником он оказался никудышным. Видя, насколько утомляет его даже небольшая поездка, Анжелика прониклась к нему чувством восхищения: ведь он способен пуститься в далекий путь ради того, чтобы полюбоваться гидравлической машиной или побеседовать о силе земного тяготения.
К тому же изгнанный из нескольких стран, итальянец был беден и путешествовал без слуг в почтовых каретах. Хотя в карете порядком трясло, ученый восторгался, как он говорил, «замечательным комфортом». Он сидел, положив на скамейку ноги, и, когда Анжелика, смеясь, попросила его уступить ей кусочек сиденья, в смущении быстро убрал их.
Граф и Бернар д'Андижос некоторое время скакали рядом с каретой, но, так как дорога была узкой, им пришлось значительно отстать, чтобы не глотать пыль, поднимаемую экипажем. Впереди ехали на лошадях два лакея.
Дорога все сужалась и петляла. После одного из поворотов карета со скрипом остановилась, и сидевшие в ней увидели несколько всадников, которые явно преграждали им путь.