— Ну, если народ за, то я, как народ. Тем более, если не про голову.
— Рассказываю. Встретились как-то старые друзья, пропустили по сто, то, се…
— Что пропустили? — переспросил Тихон.
— Все, помолчи! — приказал сыну Михаил. — Бенефис кончился, дай взрослым поговорить.
Мальчик отодвинул от себя стакан с соком, встал и вышел из комнаты.
— Тихон, вернись!
— Лена, не обращай внимания. Сейчас успокоится. Он у нас отходчивый.
— Миша, все равно, резковато ты с ним…
— Согласен. Виноват.
— Дочка… — Лена посмотрела на Наташу.
— Все поняла, — поднялась та, — не переживайте, все нормально будет.
Когда ушла и Наташа, Ирина вдруг вспомнила, что к ней кто-то должен сейчас придти.
— Ну, вот, в кои веки хотела рассказать анекдот, — развела руками Галина.
— Все, сидим и слушаем! Стихи твои слушала, песни тоже, а анекдоты еще ни разу. Тем более, что это любимый анекдот Орлова.
— А я говорю, что про голову у него, — вновь отозвался Покровский. — Все, молчу, Елена Евгеньевна.
— Сначала начинаю. Встретились как-то старые друзья, пропустили по сто, то, се. Один другого спрашивает:
— А что ты поделываешь?
— Преподаю. Логику, диалектику, философию.
— Никогда не мог толком разобраться. Вот что такое — логика?
— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?
— Ну… наверное, грязный?
— Молодец. Вот это и есть логика.
— Четко! А что такое диалектика?
— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?
— Так ведь грязный же…
— Нет! Другой: он потому и чистый, что ходит в баню.
— Надо же. Ну, а что такое философия?
— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?
— Ну… этот, то есть другой… А кто их знает!
— Вот тут начинается — и тут же заканчивается философия.
* * *
Покровский заглянул в комнату Наташи. Она сидела на своем любимом диванчике и читала книгу.
— А где Тихон?
— Уже ушел. Я ему почитала немного.
— Успокоился?
— Ой, быстро!
— А что читала?
— «Алису в стране чудес». Столько раз читала, а сейчас вот читаю, и оторваться не могу.
— А книги, Наташа, как люди. Одни, как друзья, как родные, мы без них жить не можем. Другие, как случайные прохожие, прошел мимо — и забыл. А о третьих вообще никогда не узнаем, они просто никогда не встретятся с нами. Не понимаю, как можно, например, читать с экрана компьютера. Книга, только книга! Пахнущая типографской краской, с закладочками… Стоит она на книжной полке и как бы говорит. Нет, не как бы, а говорит, на своем языке: дружище, открой меня, я соскучилась, давненько ты не заходил в меня. Кто ты? О, старина Стивенсон! Привет! Как там дела на острове сокровищ? И вам привет — Грин, Конан Дойль, Тургенев… А что это за маленькая книжка? «А зори здесь тихие»… Господи, это та самая книга, последняя страница которой испорчена: я читал и плакал над ней, потом плакала моя сестра, потом другие люди…