Четыре месяца спустя в результате выборочной таможенной проверки грузовика, принадлежавшего компании Лоренцони, было обнаружено, что в товарной накладной указана только половина стоимости перевозимого груза, а точнее, венгерских биноклей. Штраф, наложенный сотрудниками таможни, был выплачен на месте. Далее следовал перерыв длиной в год, в течение которого ни один из Лоренцони не попадал в поле зрения органов охраны правопорядка. Но спустя год Роберто был арестован за участие в драке в ночном клубе. И, хотя уголовное дело не было возбуждено, был подан гражданский иск о возмещении вреда здоровью, и Лоренцони пришлось заплатить двенадцать миллионов лир родителям парня, которому Роберто в драке сломал нос.
И это все: в течение последующих восьми месяцев, с момента драки в ночном клубе и до самого исчезновения Роберто, ни он, ни кто-либо из членов его семьи, ни одна из сфер их предпринимательской деятельности не привлекали к себе внимания полиции, которая, как известно, следит за порядком в стране и охраняет покой ее граждан. А потом, как гром среди ясного неба, Роберто похищают средь бела дня. Два письма с требованием выкупа, публичное обращение графа к преступникам, и — тишина. Пока останки юноши не были обнаружены на поле в округе Беллуно.
Брунетти уже не раз задавался вопросом, почему он с самого начала, даже мысленно, называл Роберто «мальчиком». В конце концов, на момент похищения и смерти, которая, судя по всему, последовала вскоре за ним, это был уже молодой человек двадцати одного года от роду. Брунетти попытался припомнить, как о нем отзывались те, кто знал его при жизни: его подружке запомнились только его эгоизм и чувство юмора; граф Орацио отзывался о нем чуть ли не с пренебрежением, а его мать… мать безутешно оплакивала свое дитя.
Его раздумья были прерваны внезапным появлением Вьянелло.
— Вьянелло, я решил, что нам стоит вместе съездить в Беллуно. Как думаешь, сможешь раздобыть машину?
— Я смогу раздобыть кое-что получше, — ответил сержант, широко улыбаясь, — я, собственно, потому и пришел.
— Ты это о чем? — спросил Брунетти, видя, что сержант, как ребенок, с нетерпением ждет его реакции.
— Бонсуан, — с загадочным видом сообщил Вьянелло.
— Что Бонсуан?
— Он сможет доставить нас туда, сэр.
— Не знал, что туда уже прорыли канал.
— Не он. Его дочь, сэр.
Брунетти знал, что Бонсуан по праву гордился своими тремя дочерьми; особенно он гордился тем, что в свое время настоял на том, чтобы все три получили высшее образование. В результате одна стала врачом, другая — архитектором, а третья — юристом.