— Наверное, он был бы не виноват, что его отец оказался подлецом. А ты хотела бы, чтобы он родился? Ты хотела бы сына от такого отца, от того, кто… — запнулся, не договорив.
Вэллия хмыкнула, поджимая дрожащие губы, она поняла, что он хотел сказать, но не смог, перешла на шёпот:
— Сначала я благодарила Бога, что он забрал его, мой позор, но иногда… иногда я жалею… У меня был бы сын, и какая разница, кто был бы его отцом, правда?
Ниард отрицательно покачал головой.
— Я не знаю, но что ни делается, всё делается к лучшему. И там Господу виднее, нужен ли он был тебе, этот ребёнок.
— Наверное, ты прав. — Вэллия согласно двинула подбородком.
Шла война, люди бежали от смерти, а они стояли и разговаривали на такие темы, на которые не разговаривали ни разу за все месяцы жизни под одной крышей. Почему? Неужели эта самая война была в этом виновата? Предчувствие того, что больше не будет времени, не удастся больше поговорить вот так, как сейчас?
— К обеду они будут здесь… — первым опять заговорил Ниард, и Вэллия долго не могла понять, о чём он говорит.
— К обеду? — догадалась. — Так быстро?
— Мы видели их… и их много…
— О, Боже, — вырвалось у Вэллии само собой. — Уже к обеду… — повторила растерянно.
— Люди зайдут, и мы закроем ворота. Кто знает, когда они снова будут открыты. Берг будет в осаде уже к вечеру… Если ты хочешь, ты можешь уехать к отцу, ты ещё успеешь, я дам людей…
— Нет! — перебила его Вэллия. — Я никуда не поеду! Если я уеду, отец вообще не придёт вам на помощь, пойми это!
— А из-за тебя придёт?
— Я надеюсь… — прошептала.
— Я тоже хотел бы надеяться на это, хотя бы надеяться.
— А что дядя Дарл? Он останется?
— Останется, — кивнул, глядя на людей вокруг. Поток беженцев в воротах иссяк, лишь единицы отставших ещё вгоняли коз и вносили на руках плачущих детей. — Это его решение, — продолжил маркграф. — Я предлагал ему уехать. Может, тебе стоит передумать? Я сам ещё плохо представляю, что это будет. Люди верят в Берг, поэтому и идут сюда, а я не знаю, выдержим ли мы эту осаду, хватит ли нам сил? Уезжай, Вэллия, — попросил вдруг мягко, и от этого его негромкого голоса у Вэллии защемило в сердце: он боялся за неё! — Я не знаю, кто выживет здесь, и лучше быть подальше отсюда…
— Нет… — медленно протянула она, отрицательно качая головой. — Я останусь. Если остаёшься ты, дядя Дарл — я тоже останусь.
— Я же не могу уехать! — Он повысил голос, пытаясь пробиться через её упрямство. — К чему это геройство? Это глупо! По меньшей мере — глупо! Пойми это, тебе здесь не место… Женщинам вообще не место на войне, да и… — осёкся и не договорил, сверкнув глазами недовольно. — У меня вообще плохое предчувствие. Я сам ни разу не держал осаду в Берге, может быть, его переоценивают. Понимаешь это? Если Доранн придёт сюда, ты — дочь его заклятого врага, ты подведёшь своего отца. Ты можешь себе представить, что он потребует от графа за тебя?