— Надо привыкнуть. Мы теперь по ночам будем двигаться, а днём спать. По-другому нельзя… Никто жалеть тебя не будет, мы будем идти, и ты — тоже. Нам будет есть нечего, и тебе — тоже…
— Я поняла вас… — перебила его Вэллия. — А вы бы на моём месте тоже преспокойно спали себе после того, как вам к горлу приставляли оружие? Спали бы в руках чужих людей, что угрожали убить вашего отца?
— Моего отца уже давно убили… И мать — убили… — Он сбрасывал в сумку вещи, что достал прежде, чем начал зашивать её. — И брата убили и сестру убили… Мне тебя не понять.
— М-м-м… — протянула Вэллия. — Понятно…
— Что тебе может быть понятно? Что ты вообще можешь в этом понимать? — Он повысил голос, и в углу поднялся Корвин. — Ты ничего этого не видела, я один всё это видел и с этим живу… Что ты можешь в этом понимать? — Он поднялся и рывком, не скрывая раздражения, отбросил в угол к вещам сумку.
— Что шумишь? — Корвин глядел спокойно, чуть улыбаясь со сна. Вэллия чуть плотнее запахнула на себе плащ, глядя на Корвина исподлобья.
— Да так… — Алдор отмахнулся.
— Это она, да?
— Да нет, всё нормально…
Корвин подошёл ближе к Вэллии, смотрел прямо, сверху, вдруг ставшим суровым взглядом.
— Если ты будешь плохо вести себя… — начал было, и Вэллия нахмурилась тревожно, опуская взгляд. — Лучше будет, если ты вообще будешь сидеть, не открывая рта…
— Всё нормально, Корвин! — Алдор попытался успокоить его, преградил путь. — Оставь её в покое… Мы просто разговаривали…
— Зачем вообще с ней разговаривать? Она не заслужила этого… Кто она такая? Пусть сидит и молчит…
— Ладно-ладно, успокойся…
— Я не люблю болтливых женщин, какого бы происхождения они ни были, все они пустоголовые болтушки… Их интересуют только красивые платья и беззаботная жизнь…
— Успокойся, Корвин, не ругайся, ничего страшного не произошло… — Алдор уже закрыл девчонку собой, но Корвин пытался глядеть ей в лицо через плечо товарища. Вэллия не сводила с него огромных удивлённых глаз, глядела исподлобья, и её взгляд ещё больше раздражал Корвина.
— Я хочу, чтобы в нашей компании её было не видно и не слышно, чтоб она даже дышать боялась…
— Хватит! Она и так тебя боится!
Корвин остановился и оглядел Вэллию с ног до головы. Спросил:
— Ты заставил её переодеться?
— Она сама справилась…
Корвин отвернулся, оглядываясь по сторонам. На улице уже вечерело, осенний день короток, скоро сумерки лягут по низинам, наступит вечер.
— Подождём до темноты, и надо будет выходить… Я сменю тебя… Ты лошадей смотрел? — Алдор в ответ кивнул головой. — Ладно…
Скоро Вэллия осталась с Корвином одна, старалась не глядеть на него, прятала глаза в сторону, чувствуя, как от внутреннего переживания дрожат пальцы, и сердце начало стучать громче и чаще. Корвин молча собирал вещи, укладывал пожитки по сумкам, от нечего делать наложил дров в камин — только огонь поднеси, и пламя займётся. Вот на радость кому-то, кто, заблудившись, набредёт на этот дом. Ещё раз проверил лошадей и, зайдя с улицы, столкнулся с прямым взглядом Вэллии, спросил резко: