— Отпустите меня! — Вэллия повысила голос, хотя и сама услышала, как он дрожит от волнения и страха. — Что вы себе позволяете?
— И ты сможешь солгать под стенами храма? — Барон настаивал, и глаза его недобро светились.
— Вот именно, что вы позволяете себе в Божьем храме? Что за нелепые обвинения? Отпустите меня! — Она выдернула руку и сделала шаг в сторону на безопасное расстояние. — Я пожалуюсь, что вы приставали ко мне…
Барон Гердис только криво улыбнулся на её слова, а глазами проводил её до выхода из церкви. Перед тем, как выйти, Вэллия заметила, что к барону подошёл отец Валериан.
"Они все… все здесь за одно… Они помогают друг другу… Они доносят всё друг другу… А я, я ещё сомневалась, исповедоваться ли мне этому священнику… Я одна, одна, и мне не у кого просить совета…"
Она буквально бежала к замку по вытоптанной в снегу дорожке, а от пережитого страха и волнения дыхание её перехватывало. "Это ты… ты во всём виноват…" Она подумала о своём ребёнке — плоде насилия и греха, а теперь ещё и обмана. Это его она скрывала от всех, из-за него она оказалась здесь, это он сломал всю её жизнь. Теперь она боялась собственных мыслей и молитв, боялась каждого пережитого дня, когда обман раскроется, и от стыда она готова будет провалиться сквозь землю. Никто не будет её слушать, никто не пожалеет, и не примет её сторону, все будут проклинать её, смеяться над ней и её отцом, и её глупым мужем.
Господи! Что, что же мне делать?
* * * * *
С этого момента Вэллия заметила, с какой опасной подозрительностью следит за ней барон Гердис при встречах. Каким странно задумчивым был его взгляд, когда он глядел ей в лицо. Вэллия старалась избегать встреч с советником мужа, но дело-то в том, что Ниард ему доверял целиком и полностью и часто встречался с ним по делам и без дел, приглашал его к столу, разговаривал в библиотеке, в кабинете. Каждая встреча с ним была испытанием для Вэллии, каких требовалось усилий, чтобы не сорваться, а ей казалось, что барон Гердис знает о её обмане, поэтому и смотрит таким проницательным взглядом, будто мысли читает.
Она уже не находила покоя ни днём, ни ночью, всюду ей мерещилось лицо злосчастного барона, она вздрагивала от каждого шороха, практически перестала есть и неистово молилась до беспамятства, до бреда, молилась даже во сне. Ей казалось, что если бы в этот момент её постигла смерть, это было бы величайшим избавлением для неё и её измученной души. Но совершить самоубийство она боялась и никогда бы не решилась на это.
Ещё больше похудела, осунулась, служанки уже шептались по углам, а маркграф Ниард вызвал монаха-лекаря из ближайшего монастыря святого Иоанна. Именно этому лекарю приходилось лечить больных родственников маркграфа в прошлом, ему доверяли, все ждали его приезда, надеялись, что ему удастся найти причину болезни молодой госпожи и вылечить её.