— Хорошо.
— Ты — красивая и очень сексуальная женщина. — Лора резко повернулась к нему, Майкл увидел ее расширившиеся в ужасе глаза, и чуть не рассмеялся. — Впрочем, уверен, что ты это часто слышишь.
«Как раз наоборот! — в смятении подумала Лора. — И поэтому совершенно не знаю, как реагировать».
— Я польщена.
— Я хочу тебя.
Он произнес это так серьезно, что Лору охватила паника.
— Я не… Господи, я не понимаю, какого ответа ты ждешь!
Забыв о высоких каблуках, она дернула дверцу и выскочила в ночь. Майкл подошел к ней и повернул лицом к себе.
— Я не прошу ответа. Просто хочу, чтобы ты знала. Возможно, я совершаю ошибку, но все равно говорю тебе это. Оказывается, я никогда не забывал тебя. Правда, сам не догадывался об этом, пока не увидел тебя снова и воспоминания не выскочили на поверхность. Помню чертовски неловко было думать о тебе так, как думал я, когда ты была совсем девчонкой и к тому же младшей сестрой моего лучшего друга. Джош избил бы меня до смерти, если бы узнал, и я не стал бы сопротивляться.
— Я не умею… — Лора отпрянула, пытаясь спастись от его слов. — Ты же видишь, я не знаю, как отвечать, как вести себя. Ради Бога, остановись!
— Нет, пока не скажу все. Я никогда не останавливаюсь, пока не дойду до конца. Перестань пятиться, солнышко… Лора, — быстро поправился он, хватая ее за руку. — А впрочем, можешь бояться меня. Я бы удивился, если бы ты не боялась. — Он широко улыбнулся. — Черт, я был бы оскорблен! Просто постой спокойно.
Майкл прижал ее руки к телу и придвинулся.
— Я не причиню тебе боли, — прошептал он, опуская голову.
И ей не было больно. Опустошительная буря налетела слишком быстро, чтобы почувствовать боль. Майкл просто разрушил ее одним нежным ленивым поцелуем. Постепенно этот поцелуй становился все более нетерпеливым и требовательным, и не успела она оглянуться, как его дерзкие, безжалостные губы сломили ее оборону, растопили скованность. Внезапно Лора почувствовала, что за десять лет брака ни разу не испытала такого желания — сокрушительного, непреодолимого…
Когда Майкл понял, что она сдалась, ему захотелось большего. Он хотел овладеть ею там, на вершине продуваемого всеми ветрами утеса в свете луны, вонзаясь в нее с той же одержимостью, с какой разъяренные волны бьются в недоступные скалы. Но он понял, что алчность погубит его, и отступил.
— Я хочу, чтобы ты подумала. Лошади научили меня терпению. Правда, когда речь идет о тебе, его запас стремительно сокращается… Но ты должна знать, что я хочу тебя. Это честно и это не имеет никакого отношения к тому, чтобы сохранить твое лицо в клубе или разозлить того идиота, твоего бывшего мужа. Это касается только тебя и меня. И когда ты станешь моей, уверен, тебе не захочется спрашивать, должна ли ты благодарить меня.