Впрочем, насчет последнего я сам убедился: в Ватикане имеется некто, не гнушающийся убийствами. Как бы то ни было, книга Дейла Уайта стала бестселлером номер один, а вот фильм, к великому счастью, с треском провалился, во всяком случае, в США. Критики разорвали картину в клочья, а зрители толпами уходили с сеанса, не до-смотрев даже и половины – таким нудным было почти трехчасовое действо, снятое одним из самых известных голливудских режиссеров-оскароносцев.
Я не думал всерьез, что покушение на Дейла Уайта, ему вреда не причинившее, а только снова позволившее появиться его постной физиономии на первых полосах всех мировых изданий, каким-либо образом связано с убийством братьев Формицетти. Церковь возмущалась книгой, пыталась, правда безуспешно, добиться ее запрета (что только подстегнуло к ней интерес), хотела договориться с Дейлом Уайтом об изъятии наиболее гадких пассажей, но в итоге смирилась с неизбежным.
Приближались похороны папы Адриана. Спрятав папку с документом, полученным от держателей похоронного бюро, я заспешил к моему брату Антонио. Он принимал участие в очередной генеральной конгрегации, и мне пришлось полдня дожидаться его в приемной.
Когда же мой брат-кардинал появился (он был в плохом расположении духа: ему стало ясно, что многие не поддерживают его кандидатуру), я поведал ему о том, что мне удалось узнать. Хандру Антонио как рукой сняло. Он, почуяв, что может использовать добытые мной сведения в собственных интересах, даже поблагодарил меня (что было ему совершенно несвойственно!).
Просьбу мою – достать списки тех, кто навещал папу Адриана в тот день, когда он впал к кому, и накануне смерти, – он тоже выполнил и презентовал мне два списка. Я знал, что их требуется сравнить и найти тех, кто посещал понтифика и в декабре, и в начале августа. Таковых, наверное, будет не так уж много. А один из них окажется убийцей.
По дороге в колледж я размышлял о бренности бытия и о том, что пока неплохо справляюсь с возложенным на меня заданием. Одно не давало мне покоя – сестра Марселина, отыскать которую было все еще невозможно. Или монахиня скрылась, или... или стала жертвой убийства, а ее тело покоится где-нибудь на дне реки или зарыто на пустыре.
В колледже я оказался около четырех пополудни. В здании, как мне показалось, никого не было – или почти никого. Мои шаги гулким эхом отдавались в длинных коридорах. Подойдя к двери, что вела в мою комнату, я заметил, что она приоткрыта. В колледже, где каждый доверял своему собрату, комнаты не запирались. И зря, как я понял, зайдя в свой номер.