Можно было, конечно, проследить за Орловым до самого порога, но после некоторого размышления я от этой идеи отказался. На данный момент я знал об Альберте Виленовиче слишком мало, он не вписывался в картину расследования, а значит, от слежки будет мало толку. Подожду, пока Женька накопает на Келлера и Орлова максимум информации, а потом уж возьмусь за них сам.
Кстати! Оба дела весьма удачно объединились, и у Алекса больше не будет причин ворчать на меня.
Вспомнив об Алексе, я немедленно вспомнил и о том, что у меня назначена встреча с Самуилом Яковлевичем Ессе — коллекционером и бывшим книжным маклером. До назначенного часа оставалось совсем мало времени.
Ретроспектива
1698 год, особняк недалеко от Лондона
— Отважный ты человек, Яшка! — Петр осторожно на щупал ногой лестницу. Из-за повязки на глазах он смешно вздергивал подбородок и крутил головой, пытаясь слухом заменить временно утерянное зрение. Впрочем, смеяться над этими ужимками было некому — спутник ею тоже был в повязке. Сырой зябкий воздух подземелья пробирал насквозь, тем более что на входе их раздели до панталон и исподних рубах.
— Да и вы, государь, надо сказать… — Яков Брюс пока чал головой, потом сообразил, что Петр не может увидеть его, и сказал вслух: — Не ожидал, признаюсь, такою авантюризма…
— Сколько раз повторять: здесь я тебе не государь, — проворчал Петр, как никогда ощущая на невидимой лестнице неловкость своей долговязой угловатой фигуры.
— Ну да, ну да, прощения просим, господин бомбардир… — Яков поскользнулся на влажном камне, выругался, но равновесие удержал. — Любят же мои родичи туману нагнать!
— Яшка, а правда, что твой отец — здешний царь?
— Правда. Король Шотландии. Только нету больше в Шотландии королей. Сами знаете, как мне пришлось постараться, чтоб поездку эту скрыть — не ровен час, кто пронюхает… Могу и головы лишиться… О! Госу… э-э-э… господин бомбардир, мы, кажись, прибыли.
Петр облегченно вздохнул, осознав, что лестница закончилась и они оказались на какой-то более-менее ровной поверхности. Почти одновременно зашелестели по полу длинные тяжелые одежды, и резкий голос произнес на аглицком с сильным акцентом:
— Ищущие не убоялись неведомого! Разрешаем вам войти!
Заскрипели петли, и даже сквозь плотную ткань повязок спутники увидели, что входят в ярко освещенное помещение. Двери за ними с грохотом захлопнулись…
— И что теперь? — спросил Петр, когда они спустя несколько часов возвращались в Лондон. В голосе царя сквозило недоумение. Чувствовалось, что от церемонии он ожидал большего.
— Ничего. Или все. Это уж зависит от человека.