Ближе к часу Лайла отнесла на кассу четыре футболки второго размера.
— Кейт, положи их в пакет, — попросила она. — Я заплачу, когда вернусь. Очень спешу.
Она почувствовала, что по неясной для нее самой причине действительно торопится.
Начался дождь, но, поспешно уходя, она не подумала о зонте.
«Ничего, не сахарная, не растаю», — утешила себя Лайла, бегом пересекая парковку.
Двенадцать минут спустя она затормозила у ворот клуба. К ее огорчению, дверь оказалась запертой на висячий замок.
«Должен быть другой вход», — подумала Лайла и стала медленно объезжать территорию клуба.
Вот еще одни запертые ворота. Наконец она остановилась перед служебным въездом. Он был перегорожен и с кодовым замком: чтобы поднять шлагбаум, требовалось набрать код. В отдалении, сильно правее здания самого клуба и чуть за ним, располагалось еще одно небольшое строение.
«Наверное, это и есть домик смотрителя, о котором рассказывал Джим Гилберт».
Дождь усилился.
«Раз я зашла так далеко, — решила Лайла, — поворачивать нельзя. Пойду. Хорошо, хоть сообразила прихватить плащ».
Она вышла из машины, поднырнула под шлагбаум и, стараясь не выходить из-под крон деревьев, побежала к домику. Пакет с футболками она держала под плащом.
У самого домика находился гараж на одну машину. Его дверь была не заперта, и она увидела, что помещение пусто.
«Может, и дома никого нет, — подумала она. — И что тогда делать?»
Но, приблизившись к домику, она увидела, что в комнате горит свет.
«Спокойно, спокойно», — подбадривала она себя, поднимаясь на крыльцо и нажимая кнопку звонка.
В пятницу Клинт опять весь вечер провел с Гасом, вернулся домой поздно и спал до полудня. Сейчас он страдал от похмелья и нервничал. Накануне, за ужином в баре, Гас заявил, что когда звонил Энджи по телефону, то слышал плач двух детей.
«Я постарался превратить все в шутку, — вспоминал Клинт. — Сказал, что он, наверное, был в доску пьян, если решил, что в таком курятнике можно держать двоих детей. Я, мол, не против, если Энджи заработает лишний доллар, нянчась с младенцами, но, взбреди ей в голову притащить двух, она знает, что я выставлю ее за дверь. Он вроде бы это съел. Хотя кто знает. Трепло он. Брякнет где-нибудь, что разговаривал с Энджи и слышал, как у нее там плакали двое детей. Да еще к тому же он встретил ее в аптеке, когда она покупала аспирин и ингалятор. Он вполне может поделиться своими впечатлениями с кем-нибудь еще. Надо арендовать машину и избавиться от кроватки, — думал он, заваривая кофе. — Хорошо, что я ее уже разобрал, но надо еще вывезти из дома и выбросить где-нибудь в лесу. Зачем Энджи понадобилось оставлять у себя девчонку? Зачем она убила Лукаса? Если бы оба ребенка оказались дома, мы поделили бы деньги с Лукасом, и все были бы довольны. Теперь же за нами охотится вся страна, потому что люди думают, что одна из девчонок погибла. Энджи скоро надоест с ней возиться. Тогда она ее бросит. Я знаю, что так и будет. Остается лишь надеяться, что она не…»