— Что это?
— Вот этот, желтый. Если присмотреться, можно различить три грани… Видишь?
— Что это? — повторил Крокодил.
— Стабилизатор, — сказал Аира. — Один из шестнадцати. Двенадцать работают, четыре всегда на профилактике… Эта штука стабилизирует реальность, удерживая материю в положении «первично».
— Ты смеешься, — упавшим голосом сказал Крокодил.
— Нет. Это ты — дикий мигрант, — Аира улыбнулся. — Так что там было с твоим сыном?
— Он звал меня…
— Ты виноват перед ним? Вернее, думаешь, что виноват?
— Раньше никогда не думал, — признался Крокодил.
— Раньше тебе было не до того, — проницательно заметил Аира. — Эта штука, что вы пили, выворачивает человека наизнанку. Устраивает очную ставку аверса с реверсом и орла с решкой. Для некоторых это просто легкий шок. Для других — гораздо хуже. Если человек болен душевно, или имеет склонность к душевной болезни, или не хозяин себе, — Аира голосом выделил последние слова, — он проваливает Пробу. Обычно такие отсеиваются раньше, но не всегда…
Он сжал губы.
— Ты был прав, — начал снова, другим голосом, — когда советовал мне «срезать его на чем нибудь» и отправить домой. Раз уж я иду на должностное преступление — что мне стоило разочек соврать?
— Разве он сумасшедший? — осторожно спросил Крокодил. — Разве он… не отважный, не цельный, не сильный парень? Почему это испытание для него… такое сложное?
— Он наполовину Тень, — Аира лег навзничь и закинул руки за голову. — У него ничтожный болевой порог и воображение, о котором ни ты, ни я не можем и мечтать. Ты, под действием сыворотки, видел своего сына, который оставил следы обуви. А он… то, что видел он, настолько реально, что я тоже это видел.
Крокодил обхватил себя за плечи. Далеко в море шел корабль, в ночи похожий на подвижную цепь огней.
— И что это было?
— Этого я не скажу, — пробормотал Аира. — Это его личное дело. К тому же это, м-м, неописуемо…
Он потянулся, сделавшись очень длинным, и откинул голову на песок.
— Аира, — сказал Крокодил. — Мой сын здесь был на самом деле?
— Ты же его видел.
— Но это же наваждение! Галлюцинация!
— Ты его видел, слышал его голос, он отразился в твоем сознании. Он отразился в окружающем мире, оставив следы ботинок. Он был здесь?
Крокодил сглотнул. Во рту было сухо-сухо.
— Он что, стоял здесь, боялся? Звал меня? А я не подошел, потому что хотел сдать Пробу?!
— Ты прошел испытание.
— А чтоб вы сдохли вместе с вашим испытанием!
Он схватил Аиру за кожаный ремешок на шее, рванул на себя и ударил в челюсть. Вернее, попытался ударить. Его запястье перехватили, и через несколько секунд Крокодил валялся лицом в песок, полностью обездвиженный, с заломленной за спину рукой.