И уже тогда не верил им ни на грош.
Громче всех о самопожертвовании обычно кричит тот, чьей жизни ничто не угрожает.
А Визерс ничего не рассказал мне об опасности полного ментоскопирования… Почему я не удивлен?
Тут вообще хоть кто-нибудь правду говорит?
Разведчик – это профессиональный лжец. Что ж, в какой-то степени тут все разведчики.
– Может быть, тебе кажется, что я произношу высокие и напыщенные слова, – сказал генерал. – Но подумай вот о чем. Выброси из моей речи слово «Альянс» и подставь вместо него слово «человечество». Тогда все сразу встанет на свои места.
– Насколько мне известно, люди живут и за пределами Альянса.
– Сколько их, тех людей? – спросил генерал. – И это все равно ненадолго. В одиночку независимым мирам не выстоять. Вопрос их вхождения в Альянс – это вопрос времени. Сейчас они сколько угодно могут вопить о своем собственном пути и недостатках нашей демократической системы, а они есть, чего уж скрывать, ибо любая система несовершенна, но, как только запахнет жареным, они сами к нам прибегут и согласятся на все условия. Едва только в галактике запахнет реальными боевыми действиями, едва их локального пространства достигнет первый слух о том, что боевой флот Кленнона или Скаари приближается к человеческому сектору космоса.
– А, так вы им еще и условия выставляете, – сказал я. – Действительно, и чего это они не рвутся вступать в ваш Альянс…
– Это проблема власти, – сказал генерал. – Не все независимые миры разделяют наши демократические ценности.
– Ваши или демократические? – уточнил я, поскольку генерал сделал явный акцент на слове «наши». – Желаете поговорить о политике? Прочесть мне лекцию о торжестве демократии? Прежде чем вы начнете, хочу предупредить, что у меня иммунитет к подобным разговорам.
– Визерс не сказал мне, что ты монархист.
– Мне кажется, вы уже достаточно проверили мои «прокленнонские» настроения, – сказал я. – Анархия – мать порядка.
Генерал нахмурился.
– Что ты думаешь о полковнике Визерсе? – спросил он.
– Я думаю, что он кленнонский шпион и намеренно саботирует работы по исследованию моего мозга, – заявил я. – Конечно, если ему за это не платят скаари.
– Почему ты так враждебно настроен?
– А с чего я должен быть настроен по-другому? – поинтересовался я. – Вы меня тут все достали, и это совершенно очевидно. Кроме того, я не верю в подобные разговоры по душам и не собираюсь обсуждать с вами ваших же подчиненных. Тем более что от этого подчиненного многое зависит.
– Думаешь, от меня зависит меньшее? Касательно тебя?
– Вы – начальник, он – непосредственный исполнитель. Даже и не знаю, с кем из вас выгоднее ссориться.