Димка надулся и продолжил:
– Так давайте прямо сейчас к партизанам уйдем!
– К каким партизанам, дурья ты башка! – зыркнул на внука дед Василий. – Ты знаешь, где их лагерь? Или думаешь, как только за околицу выйдешь, так они тебя и поджидают? Даже если и уйдем, то что будет с другими? Фрицы здесь бойню устроят, и все из-за того, что ты Симончука пришиб. Эх, бедовая ты голова, Димка!
Подросток, который минуту назад был полон гордости и решимости продолжать борьбу с оккупантами, сник. Испуганно взглянул на тело Симончука и сказал со слабой надеждой в голосе:
– Может, еще очухается? Бывает же такое, что людей за мертвых принимают, а они потом в себя приходят.
Анна взяла руку Симончука и попыталась нащупать пульс. Бесполезно. Сердце сельского полицая не билось.
– Да сдох он, точно, – махнул рукой дед Василий. – Я что, мертвяков в Гражданскую не видел? Мальчишка ему башку проломил, тут уже никакой дохтур не поможет.
– Так что же делать? – опять завыла баба Шура. – Горе нам, несчастным! Фрицы всех замордуют! Эх, бегите-ка хоть вы, Аннушка и Димка, авось повезет, на партизан наткнетесь. А мы с дедом уже свое отжили, останемся в деревне, вину на себя возьмем. Может, немцы нас и пощадят. Ну а если нет, так примем смерть, куда ж деваться.
– Нет, никуда мы не пойдем, – тряхнула головой Анна. – Все равно далеко не уйти, скорее на немцев наткнемся, чем на партизан. Но и правда, что же делать? Вас мы оставить не можем, а если все вчетвером уйдем, то немцы выместят злобу на прочих жителях Гусёлки.
Женщина заметила, что и старики, и Димка приуныли. Еще бы, ничего хорошего их не ждало – самое позднее утром немцы хватятся своего верного вассала и найдут его мертвым у них в избе. Тогда-то все и начнется! Вон что тут было не так давно. А еще, говорят, соседнюю деревню несколько дней назад дотла спалили вместе с жителями за то, что кто-то убил одного-единственного ефрейтора. Не пожалели ни женщин, ни детей, ни стариков – больше сотни человек на тот свет разом отправили.
Внезапно у Анны мелькнула мысль.
– Помоги-ка мне, – велела она Димке, и они совместными усилиями перевернули полицая. Удивительно, но крови на голове у того почти не было, только небольшая ссадина.
– Череп внутри треснул, – заметил с видом знатока дед Василий. – Хороший удар, внучок. Ты его как свинью прибил.
– Та-ак, крови нет, – задумчиво произнесла Анна. Страх у нее уступил место азарту. – Сказать, что кто-то на него напал, нельзя, следов насилия нет...
– Что ты задумала, Аннушка? – спросил дед Василий. И сразу сам же продолжил: – Ага, понимаю! Явных следов убийства нет, значит, можем из избы его вытащить и в канаву положить. Пускай думают, что он себе шею сломал, когда спьяну туда угодил.