– Не подходит, – возразил Дронго, – я был в этом номере минуту или две. А дверь открывали изнутри через два часа. Совсем не подходит. Там кто-то был. И этому человеку открывал дверь сам погибший. Кроме того, там исчез ключ, а это тоже говорит в пользу моей версии.
Ираклий прикусил губу.
– С вами трудно разговаривать, – признался он, – но я все равно не верю. Не хочу верить.
– Правильно делаете. А какие отношения у вашей супруги были с Солицыными?
– Нормальные. Господина Солицына она называла «дядя Павел», а его жену просто Инна. Я бы не сказал, что мы с ними очень дружили, но отношения были достаточно хорошие. Хотя я чувствовал некую настороженность в этих отношениях.
– Почему?
– Инна раньше была секретарем Павла Солицына. Они хоть и компаньоны с Петром Константиновичем, но сидели в разных местах. Компанией руководил сам Золотарев, а у Солицына был офис совсем в другом месте. Но каждый раз, когда кто-то звонил Солицыну, его соединяла с ним именно Инна. Вы меня понимаете? Она была раньше его секретарем, а потом стала его женой. Такое серьезное изменение статуса. Ей, конечно, никто и никогда не напоминал об этом, но некая настороженность все равно чувствовалась. И в отношении к ним других людей тоже было это. Такой мезальянс, который не всегда нравится окружающим. Считается, что умелая девушка ловко окрутила своего шефа-вдовца.
– Вы так не считали?
– Нет, конечно. Вы ее видели? Эффектная блондинка. Очень красивая. У Солицына всегда был хороший вкус. Скорее она сделала ему одолжение, выйдя за него замуж. У них разница в возрасте лет двадцать. И она очень эффектно смотрится в дорогих нарядах. Во всяком случае, рядом с ним она выглядит настоящей леди. Как будто никогда не была его секретарем.
– Двадцать лет разницы, – напомнил Дронго, – а вы меня еще спрашивали про ваши девять лет.
– Это разные вещи, – упрямо возразил Ираклий, – у нас с Лизой первый брак. Мне тогда было двадцать восемь с половиной, а ей только девятнадцать. Нормальная семья. А у Солицыных все немного иначе. Он был женат дважды. Первая жена родила ему сына, вторая погибла, третья оказалась его секретарем. У него совсем иная ситуация. И разница в двадцать лет здесь более чем оправдана. Он же не мог жениться на сорокалетней старухе, своей сверстнице.
– Вы иногда противоречите сами себе, – заметил Дронго. – Только несколько минут назад вы сказали, что ваша теща в свои сорок три года выглядит почти идеально. А теперь говорите о «сорокалетних старухах»?
– Не ловите меня на словах, – взмахнул руками Ираклий, – Алиса Владимировна сумела прекрасно сохраниться. Это ее достоинство. Но после сорока женщине трудно выйти замуж. А Солицын был здоровый, сильный мужчина в свои сорок пять или сорок шесть. Он же не мог жениться на своей сверстнице. Ему нужна была молодая и красивая супруга. Если хотите, даже для его тонуса.