, он вел кочевой образ жизни, наведываясь в казацкие лагеря и не пропуская буквально ни одной попойки. Он был большим знатоком соленых солдатских шуток и песен. Полковник Константин Вагнер рассказывал мне, что не допускал Шкуро в свою 1-ю казачью кавалерийскую дивизию, так как все его истории были связаны "с определенными частями тела". По мнению полковника Вагнера, это никак не подобало генералу и плохо влияло на дисциплину. Но простые казаки обожали визиты батьки Шкуро.
Когда опускались сумерки, над Лиенцем разносилось пение Шкуро. Австрийские официанты суетились вокруг его столика на улице, возле гостиницы "У золотой рыбки", расставляя стаканы и бутылки со шнапсом. На батькин голос со всех сторон стекались молодые казаки с женами и подружками. Балалайки и аккордеоны подхватывали мотив, и даже у почтенных австрийских бюргеров и сдержанных шотландских солдат сердца начинали биться в такт заразительной мелодии.
В городке и окрестностях, в палаточном лагере и бараках Пеггеца зажигались огни. Темнота обволакивала лес и скалы, опускалась над бурной Дравой, с шумом катящей свои воды. Последние лучи солнца на минуту задерживались на снежных вершинах, и наступала ночь. А внизу, в Лиенце, все звучали грустные и веселые казацкие песни.
Среди тех, кого судьба свела в те дни с казаками, был майор "Расти" (Рыжик) Дэвис, молодой парень из Уэльса, служивший в Аргильском полку. После перевода своего штаба в Лиенц полковник Алек Малколм поручил Дэвису курировать казаков. Работа была нелегкая. Число казаков превышало 20 тысяч, и лагеря их раскинулись на площади в 12-14 кв. миль, но, по словам самого Дэвиса, ему это поручение пришлось по душе. О том, чтобы самому наводить дисциплину среди массы казаков, не могло быть и речи – с этим казаки успешно справлялись и без него. Дэвис всего лишь доводил свои требования до генерала Доманова. Русского языка Дэвис не знал, так что переводчиком и офицером связи при нем состоял молодой эмигрант лейтенант Бутлеров, бабушка которого, как вспоминает теперь генерал Мессон, была англичанкой.
Дэвису до сих пор трудно поверить, что он правел среди казаков всего три недели: так близко сошелся он с ними. Воспоминания об этих днях не потускнели со временем. Особенно сдружился он с Бутлеровым, который учил его верховой езде и неотлучно находился при нем во время объездов лагерей. У казаков поддерживалась отличная дисциплина, но Дэвиса не удовлетворяли некоторые стороны организации их жизни в лагере, в частности вопросы санитарии. Он старался привить им некоторые навыки из практики английской армии и, как ему казалось, вполне преуспел в этом.