После этого взрыва Меркулов нажал кнопку звонка и отпустил Красновых.
В тот же день в лубянской бане Николай последний раз видел своего деда. Атаман Краснов, генерал и писатель, сказал внуку, что он должен когда-нибудь поведать миру историю о том, как предали казаков. Эти слова глубоко запали в душу Николая, горячо любившего и почитавшего деда. Генерал был уверен, что внуку суждено пережить грядущие испытания:
– Если выживешь – исполни мое завещание. Опиши все, что будешь переживать, что увидишь, услышишь, с кем встретишься. Опиши, как было. Не украшай плохое. Не сгущай красок. Не ругай хорошее. Не ври!. Пиши только правду, даже если она будет кому-нибудь глаза колоть... Здесь, в подобных условиях, писать тебе не придется. Ни записочки, ни заметочки. Употребляй мозг, как записную книжку, как фотографический аппарат. Это важно. Это невероятно важно. От Лиенца и до конца пути своего по мукам – запоминай. Мир должен узнать правду о том, что совершилось и что совершится, от измены и предательства до... конца.
Николай Краснов не забыл этот совет. Оказавшись почти через одиннадцать лет в свободной Швеции, он, не откладывая дела в долгий ящик, ровно за месяц изложил историю своего мученического пути "от и до". Все доступные нам свидетельства подтверждают правдивость его рассказа. О самом разговоре с Меркуловым Краснов пишет:
Несмотря на протекшие 11 лет, встреча с Меркуловым и все им сказанное настолько врезалось в мою память, произведя в то время незабываемое впечатление, что я старался его передать с возможно абсолютной точностью, может быть, что-либо упустив, но не прибавив *459.
Это замечание важно, потому что речь Меркулова является самым подлинным свидетельством о большевистских мотивах и подходе в этом вопросе, какое вообще возможно. Имеются и другие документальные и достаточно надежные свидетельства, подтверждающие, что ближайший коллега Меркулова, Абакумов, и прочие офицеры МГБ использовали ту же фразеологию, высказывали те же мысли *460. Угрозы Меркулова звучат, как парафраза речи какого-нибудь знаменитого злодея, героя старомодного детективного чтива для школьников, но в том и состоит одно из величайших завоеваний советского коммунизма, что ему удалось воплотить в жизнь затасканные клише сочинителей детективов. Руководитель польского подпольного движения Стыпулковский, которого тоже допрашивали в Лубянской тюрьме в 1945 году, выслушивал те же угрозы и те же самодовольные речи от своего следователя майора Тихонова. Как и Меркулов, "Тихонов сказал, что умереть – это не трудно, куда труднее провести остаток жизни в сибирских лагерях", а затем точно так же, как Меркулов, выразил свое презрение к трусливым и двуличным англичанам