. Таким образом, американцам пришлось иметь дело непосредственно только с пленными, захваченными войсками Брэдли, и они никак не выделяли русских среди немецких пленных.
Англичане к тому времени уже обсуждали вопрос о репатриации с советским правительством. Но, одновременно с запросом Молотову о его намерениях в отношении пленных, Иден поручил лорду Галифаксу, английскому послу в Вашингтоне, доложить правительству США о ситуации: англичане хотели, чтобы политика союзных правительств в отношении русских военнопленных была единой. Разумеется, все решения относительно окончательной судьбы пленных следовало отложить до получения ответа от Молотова. В черновике телеграммы МИДа лорду Галифаксу сообщалось о намерении в качестве условия потребовать от Советского Союза не отдавать военнопленных под суд сразу по их возвращении – во избежание контракций со стороны немцев. Но из самой телеграммы это условие выпало – словно в предвидении скорой капитуляции по этому вопросу *153.
Примерно в это же время пришел запрос из штаб-квартиры ВКЭСС о возможности использовать взятых в плен русских из трудовых батальонов Тодта на строительстве военных объектов союзников за линией фронта *154. Американское правительство ответило быстро и весьма решительно. На всех пленных, захваченных в немецкой форме, говорилось в ответе, распространяется Женевская конвенция 1929 года, подписанная Великобританией, США и Германией. В соответствии со статьей 31 Конвенции, их нельзя использовать на работах для укрепления военной мощи союзников, возвратить же в СССР следует только тех пленных, которые наверняка снова окажутся в Красной армии. Любое другое решение может быть чревато опасностью немецких репрессий по отношению к военнопленным союзных армий *155.
В то же время правительство США не хуже английского понимало, что любое решение, касающееся русских военнопленных, должно быть в какой-то мере связано с положением американских пленных, которых, по всей вероятности, освободит Красная армия. Статус американских и советских военнопленных был различен, поскольку американцы являлись просто освобожденными военнопленными, тогда как русские были взяты в плен в немецкой форме. К тому же среди русских было много гражданских лиц, и тут возникали сложности иного рода. Но проблемы содержания и возвращения подданных каждой страны были сходны, и эти вопросы неизбежно рассматривались на международных переговорах во взаимосвязи.
Уже 11 июня 1944 года главы английской и американской военных миссий в Москве обратились к советскому генеральному штабу с запросом о том, какие меры будут приняты по отношению к пленным союзных стран, которые будут освобождены в ходе надвигающегося наступления Красной армии. Позже, 30 августа, посол США Гарриман предложил Молотову меры по сотрудничеству в этом вопросе, который все больше занимал союзников