— Спорим, теперь вся постель в крошках? — насмешливо прервал мое утреннее обжорство голос Шерьяна.
Я едва не подавилась очередным пирожком. Завертела головой, выискивая храмовника. Тот выглянул из-за ширмы, где, видимо, переодевался, и лукаво мне подмигнул.
— Подумаешь, есть немного, — проворчала я, пытаясь как можно незаметнее стряхнуть их с простыни. — Самую малость.
Шерьян тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой, но продолжать упреки не стал. Вместо этого он вышел из-за ширмы и подошел к зеркалу на противоположной стене. Провел рукой по еще влажным после утреннего умывания волосам, одернул черный камзол строгого покроя, поправил белоснежный кружевной воротник.
— А ты куда собрался? — невольно заинтересовалась я этим представлением. — На очередной званый прием у Гвория?
— Не совсем, — уклончиво проговорил Шерьян. Не оборачиваясь, глянул на меня в отражении зеркала. — На свидание.
— С кем же?
Шерьян широко улыбнулся, скорчил донельзя довольную физиономию и замотал головой — мол, это не мой секрет.
— Не боишься оставлять меня одну? — спросила я, подтягивая ноги и обнимая свои колени.
— Боюсь, — честно признался Шерьян. — Поэтому ты пойдешь со мной.
Я недоуменно нахмурилась. Неужели дражайший супруг намекает, что свидание будет между нами? Ну тогда ему придется пережить горечь отказа. Почему-то в последнее время у меня совершенно нет настроения на все эти глупости. Странно, с чего бы? Наверное, рыскающие по округе неведомые убийцы мешают наслаждаться радостями жизни. Не говоря уж о том, что после еженощных кошмаров представить себя в объятиях Шерьяна я вряд ли смогу.
— Милый, — проникновенно начала я, — мне, конечно, очень лестно твое предложение. Но… наверное, лучше, если я останусь в комнате. У меня что-то голова побаливает.
— Обманываешь, — ласково перебил меня Шерьян. — Драгоценная моя…
Я со свистом втянула в себя воздух, услышав знакомое излюбленное обращение храмовника. Я же просила его меня так не называть! Никогда и ни за что. Слишком это напоминает мне дни, проведенные в заключении.
— Ох, прости, я совсем забыл. — Шерьян виновато пожал плечами, заметив мою гримасу полустрадания-полубешенства. — Больше не буду, клянусь.
— Надеюсь, — пробурчала я, неосторожно переменив позу. Халат, и так державшийся на честном слове, окончательно свалился с моих плеч. Конечно, никаких правил приличия это не нарушило, поскольку я все так же сидела, прижимая к груди одеяло. Но вот только от взгляда храмовника, скользнувшего по моим обнаженным плечам и спине, почему-то стало жарко.