Ногу пронзили острые иглы, а пес устремил на меня дьявольский взгляд. Я тоже на него уставилась.
Храбрец тяжело задышал, а мне снова подумалось: он надо мной смеется! Собачьи глаза-пуговицы злобно заблестели.
Мы все еще играли в «кто кого пересмотрит», когда очередная собачница, что проезжала мимо на роликовых коньках, резко затормозила, останавливая спаниеля.
– Боже мой! Бедный несчастный ребенок! Мамочка что, забыла про тебя? – вскрикнула она, укоризненно косясь на меня.
Храбрец жалостливо хныкнул и прикинулся, что задыхается.
– Он так играет, – оживленно пояснила я. – По-моему, его прежняя хозяйка была… со странностями.
Собачница прижала руку к груди.
– Бедняжку изъяли у бывшей владелицы?
– Можно сказать, да.
– Тогда всего вам самого доброго.
Женщина поехала своей дорогой.
Я окинула Храбреца строгим взглядом. Мне самой было жаль животных, за которыми не ухаживали как подобает, но выходки этого пса я больше не желала терпеть.
– Ну ладно, безобразник, будем играть по твоим правилам, – произнесла я голосом няньки и, крепко держа ошейник, отстегнула поводок.
Храбрец многозначительно зарычал, но я, ни капли не пугаясь, свободной рукой раскрыла сумку, быстро засунула его внутрь и застегнула молнию так, что снаружи осталась лишь пушистая собачья голова.
Дамская сумка не бывает слишком большой – лично я считаю так.
Распутав поводок, я намотала его вокруг запястья, встала со скамьи и повесила сумку на плечо. Без толку рычащий Храбрец оказался у меня под мышкой. Хорошо, что у него было вдосталь времени опорожнить мочевой пузырь.
– Мы станем большими друзьями, только без труда не вытащишь и рыбку из пруда, – пробормотала я вполголоса, чтобы мои слова не долетели до шахматистов.
Еще подумали бы, что я из тех чокнутых дам, что всюду таскают собак в сумках и беседуют с ними, точно с малыми детьми.
Храбрец все рычал, но уже не пытался вырваться, а когда я выпустила его и снова повела на поводке, он стал почти как шелковый.
Дома, следуя указаниям Синди, я отвела его в коридор, дала корм и Му-Му – жуткую замусоленную игрушку-корову – и с легким сердцем отправилась в «Блуминдейл». Мне все чудилось, что кредитка Джонатана вот-вот прожжет в кошельке дыру. Путь оказался неблизким, но я всю дорогу разглядывала витрины и вывески и не заметила, как пролетело время. К тому же было отрадно думать, что сгорают лишние калории, – я шла за особенным нарядом и непременно должна была в него влезть.
Милейшая консультантка не рассмеялась мне в лицо и не порекомендовала заняться пилатесом, когда я, высунув из раздевалки голову, попросила ее подобрать мне белье, в каком фигура преобразилась бы точно после пластической операции, но при этом незаметное под легкой летней одеждой. Ханна с готовностью кивнула (казалось, мы с первого мгновения нашли общий язык), удалилась, вернулась с грудой белья, смахивавшего на кожные лоскуты, снова ушла, явилась с охапкой платьев для коктейля, потом через каждые пять минут приносила по три пары туфель.