— Повтори, — ласково просит здоровяк. — Что сделает Томми?
— Томми пойдет и скажет, — послушно повторяет маленький.
— Молодец. А теперь вперед.
... — Масса?
Мужчина в кресле поднимает взгляд и смотрит на Томми поверх газеты.
— Да, Томми? Ты что-то хотел?
— Эта... Томми сильно извиняется... сильно-сильно! Я эта... хотел сказать...
Мужчина изображают вежливый интерес. Настоящий джентльмен никогда не обижает своих рабов. Он их наказывает. Плохие манеры — это для «белой мрази».
— Что-то насчет церковных песнопений, Томми?
— Да, масса... эта... ну, мы пели... кто лучше... да. Это Нес предложил... Вы слышали, масса? Мы... эта... не помешали вам, правда?
— Правда, Томми, — говорит плантатор. С этими неграми, как с детьми, думает он, требуется строгость и терпение.
— Это хорошо! Правда, масса?
Очень много терпения.
— Да, Томми. Это хорошо. А теперь скажи мне, кто победил?
Маленький бледнеет. Шляпа отчаянно стиснута в ладонях.
— Я эта... ну... так вышло... Вы, хозяин, тоже хорошо пели... тогда, на прошлой неделе... да... очень хорошо... правда-правда! Но старый Нес взял шляпу, все кинули камень за того, чья песня лучше... Я не виноват, хозяин! Они выбрали меня... Я эта... да...
— Успокойся, Томми. Я не сержусь. Ты честно выиграл. Скажи кухарке, чтобы дала тебе за ужином кусок яблочного пирога.
— Мне? Масса такой добрый... да!
— Ты это заслужил, Томми. Даже мне нравится, как ты поешь. Одну из твоих песен... ту, что про плохого Иуду, я как-то напел в своем клубе. Там были судья и наш сосед Джонстон... Им тоже очень понравилось.
— Правда-правда?
— Да, Томми.
«Они много смеялись, если быть точным. Но бедному Томми незачем про это знать.»
— Масса такой добрый!
— Спасибо, Томми. А теперь иди. Мне нужно заняться делом.
...Здоровяк повернулся ко второму и хлопнул ладонью по плечу. Тот скривился.
— У, бык! Полегче.
— Я же говорил: хозяин Томми не прибьет. — прогудел здоровяк. — Он сегодня в хорошем настроении. Надо было тебе пойти... ты же победил? А мне бы не пришлось подходить и уговаривать каждого из этих чертовых певцов голосовать за малыша Томми. Весь кулак в мозолях... А ты бы поел пирога.
— Ага. А если бы хозяин меня убил? Кто вам песни петь будет, ты об этом подумал? Томми со своим дурацким «Плохим Иудой»? Ой, не смешите мои сандалии...