Уже садясь в машину, полковник вспомнил, что отец Сильвестр исчез из поля зрения два с лишним часа назад. У него было преимущество. За это время он мог сделать многое.
Двумя часами ранее отец Сильвестр подъехал на своем красном «Опеле Астра» к дому и осмотрелся. Никого не было. Он специально выбирал этот дом, чтобы соседи были подальше.
Они шли по его следу. У них были его отпечатки, а теперь, когда Михасевич затеял сбор отпечатков с мужчин в Варжовцах, он решил бежать. Ему нужно выиграть время, для этого он и организовал театр с маньяком, который якобы приходил к нему в церковь. Никто к нему не приходил, потому что маньяком был он сам.
Вся эта кутерьма доставляла отцу Сильвестру неимоверное наслаждение. Было так приятно разговаривать с родителями девочек, которые сидели у него в яме и которых он душил. Он обнадеживал безутешных матерей, вселял в них надежду, зная, что они увидят дочерей только мертвыми. Он сам отпевал девочек, которых убил. Он едва не смеялся во время обрядов. В бога он не верил, хотя и стал священником после того, как десять лет назад умерла его дочь. Бог не помог ему. Значит, пришла пора самому стать богом.
Десять лет его дочь мертва. Он должен сделать так, чтобы мучился не один он. Другие тоже должны испытать ужас, отчаяние, смутные надежды на лучшее и… И увидеть своего ребенка мертвым.
Для этого он и вернулся в Варжовцы, для этого и купил дом, для этого и построил втайне от всех подземный бункер-тюрьму, в которой намеревался держать девочек. Они не должны умирать сразу, они должны испытать всю бездну отчаяния, питаться им, заглянуть в глаза безнадежности.
Его считали образцом святости и благочестия, а в душе он был расчетливым садистом и бездушным убийцей. Он умер еще десять лет назад, в тот холодный октябрьский день, когда отказали легкие дочери. Он решил, что начнет похищения четырнадцатого января – в день ее рождения. А умирать они будут двадцать восьмого – она умерла двадцать восьмого октября. Жаль, что все закончилось так быстро. Но у него есть еще одна девчонка, сидит в подвале. Она станет заложницей и поможет ему выбраться из города. Он выберется отсюда, сменит документы, личность, переедет в другой город, может быть, за границу, и снова начнет убивать.
Отец Сильвестр прошелся по дому. Из вещей ему не требовалось ничего. Иконы, книги со священными текстами, церковное облачение. Все это было чуждо ему.
Он спустился в подвал. Этот дом напоминал ему собственную душу – на поверхности все пристойно, никто и никогда не заподозрит его, а в действительности… В действительности ему было приятно оказаться под землей, в аду, который он сотворил своими же руками. Вдыхать запах сырости. Слышать слабые крики девочек. Тащить их, сопротивляющихся и надеющихся на спасение, в спальню дочери. Чтобы убить.