— Что-то нет совсем никого, — рассеянно сказал Президент. — Пересменок, что ли? Эй там, это кто?
Но силуэт остался нем и через мгновенье, прильнув к стене, слился с ней и исчез, будто никогда и не существовал.
— Пойдемте скорее, — директор ВЦИОМа потянул его за рукав. — Тут рядом!
Задумчивый и невеселый, Президент послушно следовал за своим провожатым. Двинулись они не к выходу, а в какое-то темное и тесное ответвление коридора. Вдруг пастью неизвестного чудовища в самом неожиданном месте отверзлась дверь; изнутри пахнуло подвальной сыростью.
— Постой! — опомнился Президент. — Куда это ты меня… Семен…
И вдруг директор ВЦИОМа с внезапной ловкостью и силой толкнул его прямо в эту могильную черноту.
* * *
Тишина и тьма длились слишком долго, и Президент подумал уже было, что из всех концепций послесмертного существования правдивой оказалась самая ужасная: бесконечное ничто, в котором умерший навечно сохраняет сознание.
Но тут зажглась свеча — и ее свет показался Президенту ярче любого маяка. За ней загорелась еще одна, и еще…
Цепь огней, окруживших Президента, словно охотничьи факелы — затравленного волка.
Он находился в странном помещении, стены которого были увешаны плешивыми коврами и древним оружием, а пол — выстлан скрипучими досками. Окон не было вовсе. На одном из ковров, озаренный багровым пламенем свечи, виднелся незнакомый герб — слишком древний и чересчур замысловатый, чтобы быть гербом какого-либо государства.
Больше он походил на символ некого тайного ордена.
Президент сидел, крепко привязанный к деревянному стулу с высокой спинкой. По мере того, как отходила заморозка, становилось ясно, что стул этот жесткий и страшно неудобный. Наверное, похитители позаимствовали его в кремлевской пытошной-музее.
В нескольких шагах перед ним стоял вырубленный из мрамора постамент, на который была водружена пафосная чаша, порядком напоминающая Грааль. Из Грановитой палаты? Было ли в ней что налито, Президент разглядеть не смог.
Вкруг постамента с чашей и мучительного президентского трона стояли люди в черных балахонах. Капюшоны их были накинуты на головы, и лица сокрыты в тенях.
— Братья, — произнес глухой, тяжелый голос. — Сегодня мы здесь, чтобы исполнить волю Госсовета.
— Да пребудет вечно Госсовет, — мерным хором отозвались капюшоны.
— Вы знаете, что тот, кто был облечен обязанностями главы государства и, не может сего.
— Мы знаем, — бесстрастно подтвердили капюшоны.
— Вы знаете, что он не плоть от плоти людей, которыми правит, и не кровь от их крови, — продолжил их предводитель.