— Ты же сказал, тебе это для репутации надо… Но никто же не будет следить, действительно я тут живу или нет. Ты уж прости, я как-то не ожидала, что ты реально такое хоромы отгрохаешь, я бы предупредила, что я тут жить не собираюсь. У нас просто так заведено, есть дом в городе, а есть за городом, чтобы туда ездить отдыхать по выходным. Ну вот я и подумала, пускай у нас тоже будет загородный дом, не вечно же в столице кваситься. Будем сюда приезжать…
Мне кажется, он всё-таки расстроился, хотя и старается не подавать виду.
— Ну ладно, — говорит, — если тебе так удобнее… Давай тогда тоже собирайся. Котов-то оставишь, надеюсь?
— Конечно! Я их тут теперь и не найду, они мелкие… Они тут с голоду не помрут?
Азамат поводит бровью.
— Я скажу сторожу, чтобы он им ставил молоко.
Мы быстро собираемся и грузимся в унгуц. На обратном пути разговор не очень клеится, и Азамат включает музыку, а я достаю шитьё — на прошлом собрании моего клуба как раз проходили рубашки, я сделала выкройку, теперь вот пытаюсь правильно сметать, не перепутав лицо с изнанкой. Азамат то и дело косится на меня, но молчит. Только когда я на воздушном ухабе всаживаю себе иголку в палец, кладёт мне руку на коленку и говорит тихонечко:
— Лиза, я знаю, что ты меня любишь, и поэтому не осталась. Мне просто странно…
Я целую его в плечо.
Мы прилетаем домой, а там так хорошо! Цветочки какие-то в палисаднике расцвели, тепло, моросит весенний дождик, внутри всё такое своё… Конечно, там, на Доле потрясающе красиво, но тут всё-таки дома. Мы ужинаем в «Лесном демоне», гуляем по городу, заходим к Унгуцу, машем руками встреченному на улице непроизносимому Старейшине, отмокаем в горячей ванне и занимаемся любовью с таким остервенением, как будто после большого перерыва дорвались.
— Ну что, — говорю с вызовом, — хочешь, чтобы я сейчас торчала на побережье Дола?
— Совершенно не хочу, — хмыкает Азамат мне в ключицу, обвивает меня всеми конечностями, как паук, и так засыпает.
На утро мне уже кажется, что замок на скале мне приснился, уж очень всё буднично. Азамат ни свет, ни заря смылся на свои тренировки, я сходила к целителю, попыталась ему объяснить, что такое аллергия. Он не понял. На Муданге слишком хороший естественный отбор, чтобы тут такие звери водились. На обратном пути я проведала нескольких бывших пациентов, кое-кому выдала ещё лекарств. Зашла к Унгуцу потрепаться. У него сидел Ажгдий… дими… короче, наш духовник. Посмотрел на меня, приподняв бровь, написал записочку: «Почему я только сейчас от старейшины Унгуца узнаю про твою затею с диктофонной записью?»