— Ой, ну не прибедняйся! Ты же знаешь, что я всегда рада сделать тебе приятное. И не расстраивайся из-за узоров. У тебя завтра будет время?
— Да, после обеда я весь твой.
— Ну вот, посидим, ты мне всё расскажешь. Ещё Унгуца привлечём, чего он зря место занимает… И не переживай, Орешница всё понимает, Эцаган тебя всё равно уважает, а что там Орива думает, тебе вообще по боку. Давай лучше спать, а то ты такой уставший, что в темноте видно.
Азамат хмыкает мне в волосы и подвигается поближе. Он как-то так умеет обнять, что я прямо чувствую, как я ему нужна.
— Да, кстати, — в полусне вспоминаю я. — Ты действительно не переживаешь, что про меня всякие слухи ходят? Про Тирбиша и так далее?
— Боги, Лиза, это ты со вчера об этом думаешь?
— Нет, я просто заметила себе, что надо тебя ещё раз спросить наедине. Вот, спрашиваю.
Он целует меня в макушку.
— Пока ты так обо мне заботишься, переживать мне совершенно не о чем.
На следующее утро Азамат просыпается в почти человеческое время и никуда бегом не бежит. Разбор завалов — дело опасное и ответственное, а новый дом отстраивать могут и без него, хотя он всё равно до обеда туда сходит. Ну а раз спешки нет, я тут же предлагаю предаться мирским удовольствиям. У нас с ним вообще, как по учебнику, секс исключительно в ранние часы утра.
— Как? — удивляется Азамат. — Ты ведь беременная.
— Ну что ж теперь, лишать себя маленьких радостей?
— А это разве не опасно?
— Солнце, ну как ты думаешь, из нас двоих кто лучше знает, что можно делать во время беременности, а что нельзя?
Дорогой супруг на удивление легко со мной соглашается. Не иначе, уже приготовился поститься, бедный.
После завтрака в компании Унгуцева семейства мы все расходимся по своим делам, только Старейшина остаётся дом сторожить. Он бодр и весел, и даже невозможность передвигаться самостоятельно его не угнетает. Ирих отправляется в клуб, Азамат на стройку, а я к целителю. До реки мы идём вместе. Азамат что-то мурлычет себе под нос, вокруг уже вполне выраженная весна. Подо всеми заборами повылезали оранжево-синие цветы, похожие на ирисы. На них то и дело приземляются птички-жукоеды и что-то склёвывают из сердцевинки, вероятно, жуков. Птичка очень забавно сидит на цветке — обхватив лапками толстый водянистый стебель, растопырив крылья для баланса и засунув голову прямо в сам цветок. Поскольку раскрашены они одинаково, кажется, что это такие бешеные цветы с лепестками-крыльями.
На смену отцветшей черёмухе распускаются мелкие яркие фиолетовые цветы на деревьях, похожих на калину, и на них тут же собираются кроваво-красные бабочки, так что воздух весь рябит густым цветом. За бабочками охотятся серебристо-сиреневые ласточки, но у них, видимо, проблемы с цветовым зрением, потому что они то и дело клюют трепещущие на ветру цветы.