– Эх, как хорошо-то было! Паша, ты ведь в следующем году приедешь? Я буду тебя ждать!
– Ну а как же, Боря, обязательно приеду. Но мы со Светой проводим тебя до дома. Ты же сказал, что недалеко живешь. Я уже забыл все улицы в городе, но ты нам покажешь, где обитаешь?
– Конечно, – ответил тот. – Приглашаю вас к себе, дорогие мои. Для друзей мой дом открыт днем и ночью, в любое время суток! Пошли! Ах, черт, я едва не упал! Как же здесь скользко, куда только власти смотрят, нет бы песочком посыпать…
Резниченко вовремя подхватил Куликова, который едва не навернулся опять.
– А живу я теперь на улице Восьмого Марта, правда смешное название? У меня своя мансарда, я же художник, мне требуется простор и обзор. И эта, как ее, перспектива. Но что у нас за городок, никто не хочет покупать мои картины, может, мне податься в Москву? Там ценят таких, как я!
– Ну да, я тебе с этим помогу, – пообещал Резниченко. – Ты прав, там таланты нужны. Но ты веди, веди нас, Боря. Давай вернемся к разговору о Таранцеве. Значит, ты его знал?
Они шли по темному переулку. Светлана обернулась – на какое-то мгновение ей показалось, что за ними кто-то идет. Да нет же, все это страхи, просто она никак не может прийти в себя после визита к Винокуровым. На улице практически нет ни души. Часы показывали половину десятого, но городок напомнил кладбище – только каменные остовы домов, тьма и горящие в небе звезды.
– Как не знать, в одном классе учились. О, я много чего знаю… Но только никому не скажу. Никому… Хотя если мне заплатят…
– А что именно тебе известно? – спросил Резниченко. – Хотя, Боря, я тебе не верю, наверное, ты сочиняешь!
– А вот и не сочиняю! – воскликнул протестующе Куликов. – Ой, мне плохо, подожди!
Им пришлось задержаться около кустов. Куликов, придя в себя, продолжал:
– Мне никогда никто не верит. И зря! Думают, что Боря Куликов алкаш, последний разум пропил. И не понимают люди, что на самом деле я черпаю вдохновение, мне водка жизненно необходима. Это же эликсир жизни…
– И что же ты такое знаешь, Боря? – вернул его на прежнюю стезю Резниченко.
– Да хотя бы то, что убивал не один Таранцев. Да, не один! Это для того, чтобы выгородить кое-кого, запустили такую версию в оборот. А виновников было трое, и всех их я знал…
Они подошли к серому семиэтажному зданию с двумя подъездами. Свободный художник провозгласил, задрав голову:
– Вот он, мой родимый дом. Там я и живу, посмотри на самый верх, видишь стеклянную мансарду? Моя собственная, приватизированная! Ко мне уже подкатывали несколько богатых, хотели купить, один предлагал взамен комнатенку в коммуналке. Надо же, нашли дурака! Так я на это и повелся! Я же не идиот, чтобы свои хоромы на пять ящиков водки променять! Я совсем не такой дурак, каким меня представляют, а очень даже умный!