— Мне ничего на передавали?
— Только один раз… Просили позвонить в центральную бригаду Руана… Соединить вас?
К телефону подошел не Жанвье, а какой-то инспектор.
— Комиссар Мегрэ? Вот что нам поручили вам передать: молодой человек прибыл в Руан после того, как обошел с десяток баров на Монмартре… Он, кажется, ни с кем не разговаривал… У него повсюду был такой вид, словно он кого-то ждет… В Руане он сразу же отправился в район казарм, Он вошел в пивную, где можно познакомиться с женщинами, вы, конечно, знаете, «Тиволи»… Там он пробыл с полчаса, потом бродил по улицам, наконец оказался на вокзале… Вид у него все более усталый, подавленный… Сейчас он ожидает поезда в Париж, а Жанвье продолжает слежку…
Мегрэ отдает обычные приказы: расспросить хозяйку пивной, узнать, к какой женщине приходил Петийон, что ему было нужно, и тому подобное… Он слышит какой-то неясный грохот, будто поблизости прошел автобус, и, только выйдя из кабины, понимает, что это отдаленные раскаты грома.
— Вам еще должны звонить? — спрашивает почтовая служащая, у которой за всю жизнь не было столько развлечений…
— Возможно… Я сейчас пришлю к вам своего бригадира…
— Как это увлекательно — работать в полиции! А мы сидим в этой дыре и ничего не видим…
Он хотел пожать плечами, но машинально улыбнулся и снова вышел на дорогу, ведущую к поселку.
— Придется все же ей заговорить! — повторял он, направляясь в Жанневиль.
Надвигается гроза. Горизонт становится угрожающе-лиловым, а косые лучи солнца кажутся еще более пронзительными. Больно кусаются мухи.
— Возвращайся в «Золотой перстень», Люка!.. Могут позвонить по телефону, что-нибудь передать…
Он толкнул дверь «Мыса Горн» с решительным видом человека, который слишком долго позволял над собой издеваться. Теперь с него хватит! Он не отстанет от этой проклятой Фелиси. Нужно ее как следует встряхнуть, так, чтобы она растерялась.
— Ну, хватит, детка! Поиграли, и довольно!
Она у себя. Мегрэ это знает. Он видел, как заколыхалась занавеска в окне первого этажа, когда он отправлял Люка в Оржеваль. Он входит. Тишина. В кухне варится кофе. В саду ни души. Мегрэ хмурит брови.
— Фелиси! — зовет он вполголоса. — Фелиси!
Голос становится громче. Он разъяренно кричит:
— Фелиси!
В какую-то минуту ему начинает казаться, что она его снова одурачила, может быть, опять выскользнула у него из рук. Но нет… Со второго этажа до него доносится легкий шум, что-то похожее на плач младенца. Он взбегает по лестнице, останавливается на пороге комнаты Фелиси и видит ее: она лежит на диване и плачет, уткнув голову в подушку.