Этим вечером они выехали из Оттербери и направились в Хайнук — ближайший пригородный поселок. На его окраине располагался небольшой отель, о существовании которого Маделин даже не подозревала. Они припарковались в его дворе, и, прежде чем выйти из машины, Николас повернулся к Маделин.
— Я подумал, что нам лучше не оставаться совсем наедине, — тихо сказал он. — Как ты думаешь?
— Когда я с тобой, я ни о чем не думаю, — просто ответила она, и он на секунду притянул ее к себе и прижался губами к ее рту.
— У меня есть несколько не слишком приятных новостей, — прошептал он ей на ухо.
Сердце Маделин ушло в пятки, и она почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
— Что случилось? — спросила она, холодея в ожидании ответа.
Николас нежно обхватил ее лицо ладонями:
— Завтра я должен вернуться домой.
— В Рим? — уныло прошептала Маделин.
— Боюсь, что так. — Он легко коснулся губами ее глаз. — Ты будешь скучать по мне?
Маделин тяжело вздохнула.
— Не будь глупеньким, — упавшим голосом пробормотала она. — Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. — Она вдруг резко дернула головой, освобождаясь от его рук.
Он улыбнулся:
— Знаю. Но меня не будет всего несколько дней.
Маделин изумленно подняла на него глаза:
— Но я подумала, что ты имел в виду навсегда.
Николас засмеялся:
— Я так и понял. Просто проверял твою реакцию.
Маделин помотала головой.
— Ты настоящий негодяй, — укоризненно заметила она.
— Правда? — улыбнулся он, и теперь она обхватила его лицо ладонями. Так приятно было осознавать, что они настолько близки, и она легко, дразняще коснулась губами его губ. Но ему этого явно было мало, на секунду он позволил ей отстраниться, а потом его сильные руки крепко прижали ее к нему.
Наконец, переводя дыхание, он взволнованно пробормотал:
— Ну и до каких пор мы будем продолжать в таком духе?
Маделин покачала головой:
— Ты уверен, что хочешь продолжать встречаться со мной? Ты не просто играешь моими чувствами?
Николас приподнял ее лицо за подбородок, глаза его сердито блеснули.
— Держу пари, за это замечание несет ответственность твоя маленькая дочурка, — гневно заметил он.
— Да, она, — устало признала Маделин, беря его за руку и кладя его ладонь себе на шею. Как только она сделал это, что-то больно кольнуло ее в палец, она поднесла его руку к глазам, чтобы выяснить, что причинило ей боль, и оказалось это было кольцо-печатка с изумрудом, надетое на мизинец, — изящная золотая вещица, стоившая, должно быть, целое состояние.
— Нравится? — спросил он, глядя, как она поглаживает подушечкой указательного пальца зеленый камень и его инициалы, выгравированные на золоте.