Смотрите все и убедитесь в том, что во всей стране есть только два настоящих знахаря — эти вот молодые люди, все же остальные — обманщики. Глядите, вон они сидят, эта стая нечистых. Только что они радовались горю невинных, которых обрекли на мучительную и постыдную казнь. Теперь они уже не радуются, знают, что их вот-вот поразит гнев неба. Глядите, как они дрожат, чувствуя, что скоро свершится истинное правосудие. Я спрашиваю вас, люди, как должно поступить с этими клеветниками?
Могильная тишина нависла над собравшимися. Она напоминала покои, который воцаряется в природе перед тропическим ураганом и служит прелюдией к первому оглушительному удару грома, раскрывающему шлюзовые ворота небес.
Внезапно толпа заревела — чувства, которые так долго подавляли в себе тридцать тысяч человек, вырвались наружу.
— Убить их! Убить! Пусть погибнут от колышков, которые приготовили для нас.
— Да будет так! — прогремел Чака. — И пусть их умертвят невинные, которых они осудили.
Лжепрорицатели сначала онемели — настолько ужасным и неожиданным был катастрофический удар, который обрушился на них, затем в их толпе послышались жалобные вопли и громкий плач. Они знали, на какую страшную участь обрекут их намеченные жертвы, знали, что жертвы эти с безжалостным рвением поступят с ними именно так, как с радостью собирались они сами поступить с осужденными.
Палачи стали передавать связки колышков освобожденным из-под стражи и обезумевшим от гнева людям. Внезапный поворот событий превратил их в жаждущих крови хищников, охваченных одним стремлением — терзать тех, кто подверг их столь жестокой пытке. Мбопа взял на себя руководство разъяренной толпой.
Нобела сохраняла удивительное спокойствие и достоинство. Убедившись, что надежды на спасение нет, она незаметно высыпала в руки содержимое небольшой тыквочки, похожей на табакерку, и проглотила добрую половину горсти. Она знала, какое действие оказывают размолотые зерна Datura stramonium,— принятая ею доза содержала столько атропина, что могла умертвить несколько человек. Однако требовалось некоторое время, чтобы желудок ее успел впитать достаточно смертельного яда и она оказалась за пределами человеческого мщения.
Между тем Мбопа и другие осужденные шныряли между вопящими прорицателями. Каждый искал знахаря, который его «вынюхал». Мбопа, советник, занимавший важное положение, имел право распоряжаться палачами и приказал им окружить всю группу Нобелы. Мгобози и Нг'обока, не щадившие врагов на поле брани, не желали участвовать в расправе и оставались наблюдателями. Когда Мбопа приказал палачам заняться Нобелой в последнюю очередь, чтобы она успела посмотреть на пытки, которые ее ждут, в глазах колдуньи вспыхнула искра торжества. Зрачки ее, как всегда на ранней стадии отравления атропином, уже начали расширяться и приобрели яркий блеск. И когда осужденные принялись убивать прорицателей ужасным способом, который диктовался обычаем, она повернулась к наслаждавшемуся этим зрелищем Мбопе и сказала так, чтобы слышали Мгобози и Нг'обока: