Прохор пожал плечами.
– А все до кучи, господин хороший! Мамонт мне сказал, что пятьдесят тысяч должны у грека взять, а заодно и браслет, что Настя вернула. Мы с Ленькой сговорились, что он мне браслет перекинет в сокровенном месте, когда от магазина скакать будут, но так я его и не дождался. Подстрелили Леньку и в острог отправили! А венгр с деньгами в тайгу смылся. – Прохор преувеличенно громко вздохнул. – Пришлось его девку пощупать, чтоб узнать, где эта хаза таежная...
– Ну ты даешь, Прохор, – покачал головой Иван, – это ж сколько ты человек угрохал? Не считал?
– На том свете сосчитают, – осклабился тот. – Думаешь, я не знаю, что в пекло попаду? Потому и хочу на этом свете всласть пожить!
– Ну-ну! – усмехнулся Тартищев. – Блажен, кто верует, легко ему на свете...
– А ты знашь, Федор Михалыч, какая кличка за мной закрепилась? – оглянулся от порога Прохор. – Слизкой меня прозвали... За то, что от полиции уходил запросто. Как корова языком, бывало, слизнет Прошку Сипаева... – Он остановился на мгновение. – Хотите, господа хорошие, я вам песню капказскую спою, походную. Я его весь пешком выходил, с басурманом дрался. – Топнув деревяшкой и лихо присвистнув, Прохор затянул надорванным голосом:
Гремит слава трубой,
Мы дрались за Лабой,
По горам твоим, Кавказ,
Уж гремит слава об нас...
Уж мы, горцы басурма...
Конвойный толкнул его прикладом в спину, и Прохор замолчал на полуслове. Дверь за ним захлопнулась, а Тартищев медленно проговорил, все еще глядя на дверную створку:
– Ишь ты, Слизка! Отчаянный мерзавец! Дерзкий! – И повернулся к взиравшим на него Ивану и Алексею: – Завтра сведем его с Мозалевским. Посмотрим, что тогда запоет наш курский соловушка!
– А по-моему, он блефует! – сказал Иван. – Он же калека! С деревяшкой по крышам не поскачешь! А покрасоваться хочется, дескать, вот я каков!
– Зачем ему красоваться? – возразил Алексей. – Он что, не понимает, что ему за это петля светит? Я уверен, что они на пару с Мамонтом работали. И наверняка это Прохор его послал, чтобы Федора Михайловича проучить, а то и убить! И в окно к Дильмацу он мог запросто проникнуть. Мамонт только слегка его подсадил...
– Но с крыши-то он должен был спуститься, прежде чем в окно залезть? А потом опять же по веревке вернуться. Нет, не верю, чтобы Прохор сумел это сделать. Тут со здоровой ногой не все получается! – не сдавался Иван. – А другим путем в этот двор не попадешь. Я проверял, там два дворника по очереди исправно дежурят. Мимо мышь не проскользнет.
– Казначеев с Мозалевским проскользнули...