крутили мельницу
[12] или разводили лоха
[13] известные в округе чесальщики
[14] Злоказов и Пилюкин.
Сам катранщик[15] был давним агентом Тартищева, и поэтому сыскари заглядывали сюда редко, но точно знали, кого и когда раздели до кишок[16] и кто из «иванов»[17] вовсю сорил деньгами...
Перебрав взглядом одного за другим всех посетителей этого зала, Вавилов удостоверился, что никого похожего на Мозалевского здесь нет, поэтому вернулся в общий зал и устроился за столиком недалеко от буфета. Все столы были заняты, и в соседях с ним оказались две проститутки – ярко крашенные девки, которые были уже изрядно навеселе. Возле них увивались кавалеры – Гмызь и Чернуха, мелкие карманные воры, не брезговавшие ограбить пьяного или сорвать шапку с припозднившегося прохожего.
Окинув взглядом гуляющую публику, Вавилов натянул фуражку и подошел к буфетчику.
– Что скажешь?
– Никого похожего, ваше благородие! – Буфетчик опасливо зыркнул глазами по сторонам и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. – Никого-с в помине!
– Французскими монетами никто сегодня не расплачивался?
– Хранцузскими? – удивился буфетчик. – Да мы и не знаем таких!
– Постой, Данила. – Пробегавший мимо половой взгромоздил на стойку поднос с грязной посудой. – Сегодня поутру завалился один хмырь болотный, выпил три рюмки водки, закусил балыком и кидает мне в оплату золотой. «Получи, дескать, что следует». А я посмотрел и говорю: «Припасай, шляпа, другую монету, у нас такие не ходят!»
– Что значит не ходят? – Вавилов почувствовал, как у него вспотели ладони.
– Да какая-то она не такая мне показалась. Маленькая, и не по-нашенски написано.
– И что же он ответил?
– Засмеялся и пальцем по лбу себя постучал. «Деревня ты необразованная, – говорит, – во французском золоте ничего не понимаешь!» Золото назад взял и канареечку мне сунул. Я ему сорок копеек сдал.
– Как он выглядел?
– Высокий, плечистый, одет как барин, с тростью и в цилиндре.
– Борода? Усы?
– Бороды точно нет, а вот усы имеются. Слабые такие, словно недавно отпускать стали...
– Ты случайно не заметил, куда он после трактира направился?
– Заметил, – пожал плечами половой, – с утра народу мало, в окно хорошо все видно. Он на крыльцо вышел и извозчика взял. Я точно не разглядел, но, кажется, Ермолая, того, что завсегда у фонтана слева от тумбы стоит...
На девять вечера Тартищев объявил общий сбор личного состава сыскного отделения.
– Будем брать Мозалевского, – коротко определил он задачу и приказал Вавилову: – Доложите обстановку.
Тот пригладил ладонью редкие волосы, которые кустиком топорщились на затылке, и обвел собравшихся серьезным взглядом.