— Бирлей… — тихонько произнес сидевший поодаль старик, — что тебе нужно, чтобы восстановить силы? Можешь хоть сейчас не вилять?
— Мне она нужна, — неохотно бросил Бирлей.
— Айланат?
— Да.
— Кровь? Душа? — спросил старик с какой-то омерзительной деловитостью. — Пепел от сожженной? Что-то еще?
— Ну, зачем же все усложнять… — усмехнулся Бирлей. — Мне достаточно тела. Достаточно ее взять, овладеть, насытиться…
Старик рассмеялся тихим дребезжащим хохотком:
— Бирлей, ты меня уморишь… Всерьез полагаешь, что теперь можешь вызвать ее любовь?
— Да при чем тут любовь, ты, поросший мохом чурбан? — заорал Бирлей так, что старик отшатнулся, а пожилой подскочил на стуле. — Какая такая любовь? Мне достаточно ее взять… или ты такой дряхлый, тарбаган старый, что забыл, о чем идет речь? Давненько тебе не приходилось…
— Давненько, — кивнул старик. — Но я прекрасно помню, что это означает. Значит, вот так, Бирлей… Чтобы восстановить прежнее могущество, необходим сущий пустячок, всего-то-навсего поймать девчонку, привести ее к тебе, а уж подол, чтобы не утруждать помощников, ты как-нибудь задерешь и сам… Мелочь, пустячок, сущая безделица. Всего-то-навсего силком взять Айланат… которая сейчас скачет во главе отряда в две тысячи сабель… В то время как наше войско рассеяно, с нами сейчас горсточка людей, а до Гашуна еще нужно добраться… У тебя невероятно скромные требования, Бирлей, я-то думал, ты захочешь чего-то гораздо более трудного…
— Ты хотел правды, и ты ее узнал… — с прежним спокойствием обронил Бирлей.
Пожилой и старик переглянулись. Пожилой, которому явно стоило больших усилий держаться спокойно, произнес:
— Если подумать, от тебя сплошные несчастья, Бирлей. Ты меня убедил, подтолкнул к действиям, поначалу все шло просто прекрасно, но потом… Мы не просто проиграли. Сдается мне, я в безвыходном положении.
— Ага… — сказал Бирлей. — Получается, я один во всем и виноват? Ты был добрым, благородным и кротким, ты мухи не обидел, мечтал стать то ли отшельником-звездочетом, то ли пастухом в глуши, а потом объявился коварный гнусный Бирлей и совратил тебя с благородного пути? Это я тебя надоумил попробовать завладеть Золотым Дворцом, это я тебе внушил, что всех, кто окажется на пути, можно и убить… Да? А ты, конечно, невинен, как младенец… Самому тебе ничего и в голову бы не пришло…
Пожилой тяжко вздохнул:
— Ну почему же… Мои грехи — это мои грехи. Видишь ли, дело даже не в том, что без тебя я бы наверняка не решился… Главное — все твои обещания оказались пустышками… Ты меня подвел, как в жизни никто не подводил.