Золотой Демон (Бушков) - страница 129

— Прикажите, ротмистр, взять винтовки к ноге, — не поворачивая головы, сказал Самолетов, державший руку под шубой. — Не стоит так уж сразу Бородинскую битву учинять…

После некоторого колебания ротмистр все же распорядился:

— К ноге…

— Эй, орясины! — рявкнул Самолетов. — Вы что это надумали? Не время озоровать…

Кондрат решительно выступил вперед, на пару шагов от толпы. В правой руке он держал охотничье ружье, в левой — еще одно переливчатое платье.

— Николай Флегонтыч, не балуй, — сказал он спокойно и твердо. — Против общества переть не советую. Кишка тонка. Бросьте-ка вы ружьишки и все прочее, барские господа, а то шутить ведь не будем… Мы тут посовещались и решили, что не стоит оно того. Из-за одной-единственной девки погибать тьме христианского народа — это получается насквозь неправильно. У всех жены, дети, нам еще пожить требуется…

— Кондрат! — густым басом рявкнул отец Панкратий. — У тебя ж крест на шее…

— Крестом, батя, вдов и сирот не прокормишь, — без злобы отозвался Кондрат. — Ты уж не лезь, тут каждый за себя, и как-то уж не до христианской доброты. Так уж жизнь поворачивается. Я вот не намерен из-за несговорчивой девки идти волкам на зубы. Да и никто не хочет. Верно я говорю?

Его сбившееся в кучу воинство отозвалось одобрительным ропотом.

— В конце-то концов, не медведю на съедение зовут, — продолжал Кондрат хорошо поставленным голосом атамана. — Иван Матвеич, можно сказать, приглашает честным пирком да на свадебку. Не девка, чай, дело привычное… Как-нибудь перетерпит ради общества. Давай, барин, веди ее сюда, в то мы и по-плохому можем…

Громыхнуло. Метнулась струя порохового дыма. Кондрат, с черной дыркой во лбу, нелепо дернулся, подломился в коленках и медленно опустился в снег.

Самолетов шагнул вперед, поигрывая револьвером:

— Ну, кто следующий? — рявкнул он зло. — Я с вами тоже шутки шутить не буду, мошкара поганая! Жалости из меня не выбьете!

Толпа подалась назад. Самолетов наступал, держа револьвер перед лицом.

— Что языки проглотили? — чеканил он холодно. — Следующий кто? Семен, ты? Еремеич, тебе охота свинца в лоб? Петруша, пулю не хочешь? Я с вами, корявые, поговорю по-простецки…

Из задних рядов ударил ружейный выстрел — но пуля прожужжала высоко в стороне.

Самолетов и ухом не повел. Он стоял, широко расставив ноги, холодно цедил:

— Патронов у нас хватит. Миндальничать не будем.

— Всех не перестреляешь! — крикнул кто-то, прячась за спины.

— Так ведь сколько смогу! — с жутковатым весельем захохотал Самолетов. — У меня патронов много, да и у других найдутся. А вон тот иностранный путник, чует мое сердце, очень даже приучен живым людям головенки с плеч саблей смахивать… У тебя, Митенька, я так понимаю, за общество душа болит? Вот и посмотрим, как она у тебя болеть будет, когда завалишься с пулей в башке. Смотришь, тебе первому и достанется, если станете фордыбачить… Уж я постараюсь, для милого дружка и сережку из ушка… И тебя, Калистарт, вижу, как ты ножонками сучишь, и тебя Еремеич… Вот к вам первым и прилетит. И будет вам все равно, поскольку валяться станете окоченелые…