— Топорами! — рявкнул есаул.
Трое сопровождавших «секретный воинский груз» казаков держались в сторонке, как и подобает старым служакам, точно знающим, когда не следует лезть начальству на глаза. Они старательно отводили взгляды, делая вид, что их тут как бы и нету. Поручик явственно расслышал шепоток одного из них:
— Братцы, вот вам крест, глаз не смыкал… Нешто первый раз?
Есаул с ротмистром стояли у распахнутой дверцы возка. Есаул багровел, как вареный рак, жандарм старательно сохранял на лице невозмутимость. Поручик не сдержался, самым вульгарным образом толкнул Самолетова локтем. Тот понятливо кивнул. Жандарм держал в руке пустую, обвисшую кожаную суму с ненарушенными казенными печатями — и сума, в точности как денежный мешочек поручика, покрыта множеством мелких, аккуратных дырочек, походивших по размеру на дробовые, но расположенных с той же непонятной регулярностью…
— Топорами! — крикнул есаул. — Уж топор-то у каждого ямщика найдется! Все до единого грузы распотрошить!
Вид у него тем не менее был не грозный, а скорее уж потерянный. Сразу чувствовалось, что есаул, как частенько бывает, потерял себя и криком пытается вернуть уверенность в себе и в мире — но тщетно, тщетно…
— Голубчик…
— Я вам не голубчик, а господин есаул! Нужно все обыскать, вверх дном…
— А на каком, простите, основании? — пожал плечами жандарм. — На основании ваших подозрений? Полномочий не имею… Да и неосуществимо это — все до единого ящики с кулями вскрывать…
— Вот именно, с какой такой стати? — вклинился Самолетов. — Ящики мои, что с чаем, что с камнем, заколочены еще в Шантарске и на совесть. С чего бы их ломать?
Ротмистр, с некоторым страданием на лице, отозвался:
— Господин есаул полагает, что золото ночью украдено злоумышленниками из числа путешествующих и спрятано в грузах…
— А куда ж ему еще деваться? — прямо-таки с болью сердца выкрикнул есаул. — В чертей прикажете верить? Черт их знает, как там с ними обстоит, не видывал, только в жизни не слышал про такие вот чертовы штучки. Золото люди крадут!
— Случай, знаете ли, затруднительный, — мягчайшим голосом ответил жандарм. — Объяснить его не берусь по причине полного непонимания происходящего… однако успел составить мнение. Не только ваше самородное похитили. Практически у всех, кто обладал золотом, оно исчезло при самых загадочных обстоятельствах, ничуть не похожих на результат человеческих ухищрений… — он поднял перед собой издырявленную сумку, держа ее подальше от себя, с неким брезгливым опасением. — Ну вот сами скажите: похоже это на дело человеческих рук? У меня, знаете ли, — и не у меня одного, да-с — из кармана пропал золотой корпус от часов, причем механизм целехоньким остался в кармане… Люди так не могут, не умеют, тут что-то другое…