Но что, если это кто-то посторонний, а вовсе не Гурман? Что, если он поручил забрать посылку какому-то доверенному лицу или просто местному дурачку, которого нанял кормить свой чертов зверинец?
Послышались шаги.
Гурман резко оглянулся на дверь, затем снова уставился на Джека.
— Все понятно, — сказал он. — Ты работаешь в паре с Дорожным Патрулем, так? Значит, это он там бродит.
У Джека были свои догадки, но он оставил их при себе.
— Ну, ты совсем дурак, — сказал он, выдавив смешок. — Думаешь, все смекнул? Там никакой не Дорожный Патруль… Это я — Дорожный Патруль. Ты пытал не того парня… господи боже, ты даже не сообразил, что Джинн-Икс — женщина.
К этому Гурман обязан прислушаться. Хорошо… Решив, что ключи от «Волчьих угодий» в руках у Никки, он дважды подумает, прежде чем убить ее. Джек продолжал:
— И она тоже явилась не одна. Видишь ли, мы тут кое о чем переговорили и пришли к выводу… Короче, мы считаем тебя долбанутым психом. А поскольку нам так и не довелось позабавить себя охотой, мы решили восполнить этот пробел.
Он вперил взгляд в Гурмана, пытаясь изобразить на лице зловещую ухмылку.
— Бедный ты засранец… Там, за дверью, ходит Патрон.
Гурман судорожно сглотнул слюну.
— Значит, ты мне уже не нужен, верно? — спросил он.
И, подняв револьвер, выстрелил Джеку в голову.
Это что, был голос Джека?
Никки едва успела довести мысль до конца, когда раздавшийся где-то рядом револьверный выстрел заставил ее подпрыгнуть на месте. И прежде чем успела подумать о чем-то еще, она уже бежала мимо слона к двери в задней стене ангара. Именно оттуда донесся выстрел… оттуда донесся голос Джека. Он говорил что-то о Патроне.
Перед дверью она остановилась. Пудели уже сходили с ума, заливаясь во всю мочь своих собачьих глоток. Слон внес свою лепту, задрав хобот и протрубив. Шимпанзе не сдвинулся с места, продолжая с тоскою во взоре рассматривать Никки. Казалось, обезьяна заранее смирилась со всем, что могла посулить ей судьба.
Никки должна была думать. Думать, как Джек.
Нет. Думать, как Гурман…
К счастью для Джека, Гурман прострелил чужую голову.
Когда тот закончил свою тираду, Джек уже знал, что за этим последует. Решив, что кулинарные пристрастия Гурмана не позволят ему выстрелить пленнику в лоб, он поднял голову Дорожного Патруля на уровень груди.
От выстрела голова с силой ударила в его солнечное сплетение, повалив Джека навзничь. Внезапное движение рук стало мучением; ему очень хотелось закричать, но не хватило для этого воздуху.
Он лежал на столе, гадая, цел ли еще череп Дорожного Патруля.
Он лежал, гадая, сколько осталось жить ему самому.