— Он прибыл к нам из Ленинграда, то есть нынешнего Санкт-Петербурга, — подтвердил Толмачев, — по рекомендации Московской Патриархии. Ну так что, — главврач переглянулся одновременно с Анжеликой и полковником Захаровым, — будем просить отца Павла о встрече или с вас хватит двух зеков?
— Конечно, просите! — обрадованно отозвалась журналистка. — Если священник согласится на интервью, у нас получится просто потрясающий материал!
— Тогда я еще сегодня переговорю с ним, — кивнул Толмачев. — Надеюсь, он еще не спит. Коща выйдет журнал, не забудьте прислать нам с Максимом Борисовичем по экземпляру, так сказать, на память, с автографом... А сейчас, с вашего разрешения, — полковник в очередной раз стрельнул глазами в сторону обворожительной длинноногой блондинки в сексуально облегающем ее стройную фигурку бежевом костюме, — я должен идти в операционную. Ночное дежурство, знаете ли. Надо вырезать одному пахану аппендикс...
Доктор попрощался за руку с Нагайцевым, мельком кивнул начальнику учреждения и скрылся за дверью. А полковник Захаров, подавив зевок прижатой ко рту ладонью, нажал на кнопку у себя на столе, и через несколько секунд в кабинет вошел азиатской наружности сержант в форме внутренних войск.
— Отведите наших гостей в их комнаты и передайте мои распоряжения насчет ужина, — сухо приказал начальник, вставая из-за стола и протягивая ладонь бородачу Диме. — Завтра в семь тридцать вас разбудит капитан Гарин.
Позавтракаете, а после можете приступать к работе. Если Николай Арсеньевич договорится с отцом Павлом, то я не возражаю против встречи и с ним. Завтра с утра я уезжаю в Петрозаводск, и, стало быть, мы с вами больше не увидимся. Так что желаю вам всего доброго и прошу меня извинить — служба...
— До свидания! — улыбнулась Анжелика, при первом же взгляде на которую полковник подумал, что она «та еще штучка». Но хороша, чертовски хороша! — Было очень приятно встретить понимающее отношение к прессе и познакомиться с таким интересным человеком, как вы. Ну а по поводу журналов не беспокойтесь, я лично пришлю их вам заказным письмом.
— Не стоит беспокоиться, — буркнул Захаров, мечтающий лишь о том, чтобы скорее добраться до дома и выспаться перед завтрашней поездкой. — Работайте...
Он проводил взглядом покинувших кабинет журналистов и, сняв со спинки стула форменный китель, стал собираться домой. Смахнул со стола несколько документов в старый, из черного кожзаменителя, «дипломат», погасил свет, вышел в коридор и направился к КПП тюремной больницы.
Понимающее отношение к прессе!.. — мысленно усмехнулся произнесенным смазливой девчонкой словам подполковник. Если бы не этот странный позавчерашний звонок из управления с приказом разрешить интервью с «полосатыми», то я бы вас к моему режимному учреждению и на пушечный выстрел не подпустил! Писаки чертовы...