— Вот что мы сделаем, — продолжал тем временем Волшебник. — Сейчас мы тебя почистим, оденем, покормим и отправим домой. Идет?
Валентина с подозрением глянула на него исподлобья. О незнакомцах, которые вот так, за здорово живешь, приглашают тебя домой и обещают накормить, она знала все. Но, с другой стороны, она замерзла, заблудилась да и голод давал о себе знать.
— Моя мама — Герой Революции и солдат, — сообщила она на всякий случай. — Она убила много людей!
Волшебник кивнул.
— Я буду иметь это в виду, — сказал он.
Как выяснилось, Волшебник жил неподалеку, в старой части Города, в довольно старом доме. Впрочем, старым он выглядел только снаружи; внутри дом был настолько новым и современным, насколько вообще возможно. Стены комнат были красиво изогнуты, а новая, яркая мебель выглядела так, словно ее сматрицировали («напечатали» — как говорили в мирное время) только сегодня. А еще здесь было очень много света, яркого электрического света, который в доме Валентины включали дважды в день, да и то очень ненадолго.
Еды тоже было много. Волшебник дал ей гамбургеров, шипучки из бузины, горячих котлет из настоящего мясного фарша и огромных пирожков с гусиной печенкой величиной с Валентинин кулак. Его домашние роботы — а их было немало — стайкой следовали за хозяином, готовили пищу, мыли и убирали тарелки, вытирали с пола мокрые следы башмаков. Еще у самого порога, когда Волшебник помог Валентине снять куртку, вокруг нее сразу заплясали хорошо знакомые разноцветные лучи измерительных лазеров. Такие устройства она видела в магазинах одежды, куда ходила вместе с мамой. К окончанию ужина ее уже ждали две пары новых брюк, два шерстяных свитера, теплое зимнее пальто, три пары белоснежных хлопчатобумажных панталон (ее прежние панталоны посерели, как только она начала стирать их, вместо того чтобы «печатать» новые каждое воскресенье) и даже…
— Лифчик?!.. — Валентина посмотрела на Волшебника. В руке у нее был нож, которым она резала гамбургеры. — Я тоже умею убивать, — добавила она и нахмурилась как можно свирепее. — Мама меня научила.
Лицо Волшебника покрывала сеть неглубоких морщин, словно когда-то он много смеялся, поэтому даже теперь, когда он испугался (должен был испугаться!), Валентине показалось — он вот-вот расхохочется.
— Я тут ни при чем! — возразил Волшебник, умиротворяющим жестом поднимая обе руки. — Просто измерительное устройство так запрограммировано. Если оно считает, что тебе нужен лифчик — оно «печатает» лифчик.
Валентина знала, что ее подруга Лиза уже использует этот предмет туалета. Когда-то лифчик служил для них своеобразным символом «взрослости», но сейчас Валентина на многое смотрела по-другому.