А затем появился человек в золоченых одеждах, белой шапочке и плаще с красным кантом. Остановившись, он медленно повернулся, окинул взглядом двор.
— Вы?! — вырвалось у Вика.
— Нет, я здесь, — без улыбки ответил Владыка. — А там мой двойник.
— Двойник? Но зачем?
Гест повернулся, посмотрел Вику в лицо, и тому стало не по себе: очень уж цепким и оценивающим был этот взгляд.
— Ты похож на отца.
Владыка подошел к столу и сел в кресло, не спуская глаз с гостя.
— Вы знали его?
— Знал. Очень хорошо знал. А за тобой наблюдал с того самого дня, как он исчез. И теперь ты мне нужен, Вик Каспер, сын джагера.
Сидя на лежанке, Ильмар потер лоб. Ночью толком не далось поспать, люди Губы устроили шухер возле Окта-гона, и предстояло с этим еще разобраться. Во рту сухо, башка тяжелая… Ильмар сдавил виски, похлопал себя по щекам. — Прохор! — крикнул атаман.
Недавно рассвело, справа от лежанки из узкого окошка лился бледный розовый свет. Снаружи стояла тишина.
— Прохор! — настойчивее повторил он, взял чехол с ремешками, натянул лямки на плечи.
Проверив, заряжен ли обрез, сунул оружие в чехол под мышкой. Встал. Подпоясался ремнем с кобурами и надел куртку.
Откинулся полог, в шатер заглянул Рэм.
Морщинистое лицо выражало беспокойство. Рубцы на правой щеке, след от лапы панцирного волка, в утренних сумерках стали еще отчетливее, будто сажей полоски намазаны, — Рэма-охотника ни с кем не спутаешь. Длинные волосы на висках он заплетал в косички, как у бедуинов из центральной Пустоши, носил фетровую шляпу с лисьим хвостом, приколотым к тулье, брезентовую куртку и свободные шаровары, на ногах сапоги с мягкой подошвой.
— Прохор до Губы поехал, хозяин. А люди спят уси, как ты велел, — доложил Рэм. — Мож, чаю или… рассола?
Как и Прохор, он вел свой род откуда-то из-под Минска. Ладонь и пальцы одной руки охотника покрывала жесткая короста, которая шелушилась в сезон Большого солнца, вызывая нестерпимый зуд — следствие перенесенной земляной лихорадки. Болезнь далась Рэму уж очень легко, видно, крепок здоровьем оказался, раз победил смертельную заразу и ясный ум сохранил. И рожа не покривела, что часто случалось с теми, кто выжил после лихорадки.
— Нет. — Ильмар было сел на лавку, но тут же поднялся. — Прохор один поехал?
— Калеба взял.
— Да я вас… — Рассвирепев, атаман схватил бутылку, замахнулся. — Кто киевских стережет?
Рэм втянул голову в плечи, но не спрятался за полог. Сказал;
— Они в повозке рядом с шатром. — Увидав, что хозяин облегченно выдохнул, добавил: — Не пожелали на ночлег в палатку идти, ну и…