Александр ударил кулаком о столешницу. Кейтлин вздрогнула и побледнела. Он наклонился к ней:
— Я принимаю ваши условия.
Целую долгую минуту она просто смотрела на него, потом в ее глазах загорелся радостный огонек. Она подошла к письменному столу — ее движения были так грациозны, что у него защемило сердце, — коснулась ладонями стола с противоположной стороны и наклонилась вперед. Ее губы были в опасной близости, так легко было бы их поцеловать…
— Значит, договорились, Маклейн. Три задания.
Они стояли лицом к лицу, разделенные гладкой дубовой столешницей, как два противника, готовых к бою. Его первым побуждением было перегнуться через стол и схватить ее за талию, чтобы привлечь в объятия. Потом выпить бы ее сладость, заклеймить поцелуями и показать, на что он способен, невзирая на почтенный возраст!
Именно так все пошло вкривь и вкось в прошлый раз. Она была соблазнительна, и он, точно неопытный юнец, не устоял. Тогда она бросила его, а он сгорал от желания. На сей раз страдать придется ей.
Ее губы были всего в дюйме от его собственных. Теплый карий цвет глаз напоминал жидкий шоколад, а безупречная кожа была как сливки.
— Я готова принять от вас любой вызов.
— Любой?
Он дерзко оглядел ее. Она стояла так близко, что Маклейн чувствовал тепло ее кремовой кожи.
— Я принимаю ваши условия, но вы должны понимать: в случае проигрыша я рискую потерять свободу, так как вы признали, что можете ее у меня отнять, если вам заблагорассудится. Поэтому, если выиграю я, я хочу получить от вас нечто большее, чем веселая ночь в моей постели.
Она встревожилась:
— Чего ж больше?
Уловив тревогу в ее голосе, он усмехнулся:
— Если я выиграю, вы не просто окажетесь в моей постели, но на целых две недели станете мне любовницей — и сделаете это в открытую, чтобы все знали.
Он видел, как бешено бьется жилка на ее нежном горле. Она попыталась проглотить стоящий в горле ком, но не смогла. Наконец Кейтлин сказала едва слышно:
— Принимаю.
— А когда я приму то, что мне будет причитаться после моей победы, вы пожалеете, что вообще встретили меня.
Стоя с высоко поднятой головой, она шепнула с таким искренним сожалением, что ему тут же сделалось не до смеха:
— Слишком поздно, милорд. Слишком поздно.
Повернувшись, она пошла к двери, маняще покачивая на ходу бедрами. Повернув ключ в замке, она открыла дверь и оглянулась:
— Детали обсудим завтра утром. Таким образом, у нас будет время подумать над первым заданием.
Маклейн только кивнул, не в силах говорить от накатившего возбуждения. Он почувствовал огромное облегчение пополам с разочарованием, когда наконец она выскользнула в коридор и исчезла из виду.