— Я искал мотив, — говорил он позже Пирсу, сидя у себя в кабинете. — И кажется, нашел. — Он постучал по мокрому кейсу с документами, который положил на столешницу, и снял зеленый дождевик, забрызгав пол. — Магазин миссис Брайант, — он подошел к вешалке, повесил плащ на крючок и кое-как пригладил волосы, — служил не только центром рукоделия, но и прачечной!
Повернувшись, он увидел, что брови Пирса удивленно взлетели вверх, и пояснил:
— Я имею в виду не стирку грязного белья, а отмывание денег. Хотя грязное белье и грязные деньги часто бывают связаны между собой!
— Ничего себе, — сказал Пирс, помолчав. — По-вашему, она занималась шантажом?
— Непонятно откуда взявшиеся деньги, которые она более или менее регулярно переводила на счет последние восемь месяцев… На первый взгляд она перечисляла в банк доходы от продаж, однако документы рост продаж не подтверждают. Происхождение лишних денег не ясно. Какой напрашивается вывод?
— Но ведь в деньгах-то она не нуждалась! Дела в магазине шли неплохо.
— Шантажисты действуют не только с целью наживы.
— По-вашему, ее наследница, Марджери Коллинс, в курсе?
— Сомневаюсь. Мисс Коллинс отличается безупречной честностью. Но возможно, она что-то подозревала. А теперь пытается покрывать свою бывшую хозяйку. Между прочим, странные у них были отношения! Эллен не дружила с Марджери, не покровительствовала ей, но завещала ей крупную сумму денег и магазин. Муки совести? Извращенное чувство юмора? Ей было все равно, кому достанутся деньги? Этого мы уже не узнаем. Марджери как будто восхищалась Эллен, но не особенно любила ее. Сейчас, по-моему, ее гнетет то, что она должна испытывать благодарность. Бедная девочка совсем запуталась.
— Шантаж… — повторил Пирс. — Его жертва уж точно не заявит о себе.
— А может, жертва именно и заявила… Схватила нож и положила конец всей истории. — Маркби не сводил глаз с кейса. — Эллен Брайант играла с огнем. Как глупо… Ужасно глупо!
* * *
— Я ни о чем не жалею!
Слова мисс Маппл повторяли строку из песни покойной Эдит Пиаф, но внешне она совершенно не напоминала знаменитую французскую певицу. Несмотря на то что Хоуп Маппл была полностью одета и сидела на диване у себя в гостиной, Маркби испытывал такое же смятение, как когда его собеседница бегала по лужайке голышом. Сейчас на ней было одеяние похожее на палатку, собранную наверху в подобие круглого хомута разных оттенков фиолетового. Густые черные волосы она зачесала назад, и они окружали ее голову, как нимб. Длинные серьги доставали до плеч. Серьги, судя по виду, были самодельными: бисер, нанизанный на серебряную проволоку. Маркби почти не сомневался в том, что Хоуп сделала их сама.