— Давайте, что там у вас! — требовательно протянул руку комиссар.
— Вот, — и Дымов, сделав шажок немного в сторону, отдал своё удостоверение.
«Ох, не зря с тобой Бродяга занимался, не зря!». Алексей, помня, науку старого опера, после передачи документов не остался стоять на месте, а маленьким шажком сместился ещё больше в сторону, уйдя с линии обстрела засады.
— Так, «оперуполномоченный Заславльского горотдела милиции ГУ РКМ», — вслух прочитал комиссар. — А не далеко вы от своего города забрались?
«Он что, дурак или издевается?» — только и подумал я, услышав подобное заявление.
— А вы, товарищ батальонный комиссар, не далеко от места постоянной дислокации оказались? Или это вы так наступаете? — непроизвольно вырвалось у меня.
На круглом и скуластом лице политработника заходили желваки, и он сказал, нет, скорее, выплюнул:
— Ах ты, гадина! — и потянулся к кобуре нагана.
Зачем, я так и не понял, поскольку у грозного политбойца в руках итак было аж два пистолета — мой и Зельца. Пришлось уворачиваться от излишне нервного комиссара. Ну, не совсем уворачиваться, но пистолеты я у него отобрал, одновременно прикрывшись его телом от засады и направив руку с зажатым в ней «браунингом» на пограничника. Хорошо ещё, что пистолет я нёс в положении «cocked’n’locked»,[43] как говорят американцы, то есть с патроном в патроннике, взведённым курком и поставленным на предохранитель. И как только пистолет оказался в моей руке, предохранитель я немедленно выключил. Погранец, как человек опытный, с одного взгляда оценил мой «заход», и стоял, не дергаясь.
Комиссар, возможно и побрыкался бы, но в его подмышку упирался жёсткий и некомфортный ствол «тридцать восьмого» «вальтера». В боевых свойствах которого я был совершенно не уверен. Нет, «П-38» — машинка, безусловно, хорошая, и, даже, с самовзводом. Но вот в наличии патрона в стволе я был не уверен, и использовал пистолет как инструмент запугивания и «боевой акупунктуры», давя на одну очень болезненную точку, расположенную именно подмышкой.
«Совсем я сегодня задолбался! И чего я такой резкий?» — мысленно корил я себя, включая тангенту. Хорошо, что оборудование у меня было своё, что называется, притёртое. Так тангента, надетая на указательный палец правой руки, совершенно не мешала мне пользоваться стрелковым оружием, к тому же её можно было включить, просто прижав палец посильнее к рамке пистолета.
— Саша, танцуем! — воззвал я к прячущемуся в кустах Люку.
Через пару секунд поодаль захрустели ветки, а затем строгий Сашин голос спросил:
— Ну что, военные, будем глазки строить или руки поднимать?